"С.А.Семенов. Голод (Роман-дневник)" - читать интересную книгу автора

а как-то глупый.
И теперь, как увидела его исхудалое лицо, сразу стало очень жаль. А
поздоровалась, как всегда, небрежно и, вместо приветствия, спросила:
- Ты еще на место не поступил?
Я знала, что он смутится. Какой у него убитый вид! Наверное, каждый
день донимают его этим вопросом. И я еще... Ах, какая я!.. Бедный, бед-
ный Александр! Он обиделся и ушел из комнаты.
Антонина режет с полфунта хлеба на очень тоненькие ломтики.
- Садись пить чай. Вот только хлеба вчера не успели купить. А так мы
не нуждаемся.
Глаза у ней опущены на хлеб и совсем не смотрят на меня.
- Погоди, Тонечка, не надо мне хлеба. У меня ведь на кухне остались
крошки, да еще кусок... Сейчас я принесу...
- Да ну уж, чего тут! Ешь мой. Мы не нуждаемся.
- Нет, нет, я сейчас.
Побежала на кухню. Господи, где же хлеб? Кто-то с'ел! Вот тут, тут
был сейчас. А теперь нет.
- Тонечка, Тонечка, пойди-ка сюда... Где же хлеб? Вот тут был сейчас,
и кто-то с'ел...
Антонина прибежала сердитая.
- Да кто же? Я не знаю. Наверное, Шура...
- Александр? Не может быть! Да неужели он такой голодный? Ах, вот он
и сам!
- Ты с'ел хлеб?
Молчит. Но я и так вижу, что хлеб с'ел он. Такой большой... Двадцать
пять лет, а губа дрожит нижняя. И жаль, и хочется разорвать его.
- Я не знал. Я думал, хлеб ничей.
- Как ничей? Неужели ты не мог подождать, пока не сядем пить чай? Не
стыдно! Не стыдно! Ведь все есть хотим.
- Да много ли его было-то?
- Много не много, а должен подождать.
Александр смутился окончательно. Он не знает, что говорить. Мне жаль
его. Но перед Тонькой стыдно, и я кричу на него. И самой стыдно, а -
кричу.
Тонька смотрела, смотрела и вмешалась.
- Брось его, Фея. Он в самом деле голодный. Папка его на диэте дер-
жит. Ладно, у меня хлеб есть, идем пить чай.
Сердце словно заплакало. И даже на глазах чуть-чуть не проступили
слезы. Едва удержалась. Бедный, бедный Александр! Папа его голодом мо-
рит. Господи, какой он жестокий стал! Александр даже похудел, и глаза
провалились. Как-то я буду жить с папой?
А за чаем Тонька рассказывает. Лицо строит сердитое, а глаза смеются.
- ...Уж не знаю, как ты и жить будешь с ним? Очень скупой стал! Я уж
не считаюсь куском хлеба, и Митюнчик мой не считается, а он запирает от
нас комнату. Воры мы, что ли? А вчера, знаешь, у нас тоже не было хлеба.
А у него был. Я зову его обедать к нам и спрашиваю: хлеб, папа, есть у
вас? У нас сегодня нет. А он взглянет так зверем: "есть", - говорит. И
несет из комнаты большой кусок. Отрезал нам всем по малюсенькому ломтику
и опять унес. Так это мне обидно показалось, ты и представить себе не
можешь. Разве я и Титюнчик так с ним поступаем?..