"Мария Семенова, Валерий Воскобойников. Экстрасенс ("Скунс" - "Эгида")" - читать интересную книгу автора

- Телефон "скорой помощи" устроит?
- В самый раз. - И Алексей протянул лоскуток бумаги с ручкой.


Поцелуй Антоныча

Этот рабочий день у Василия Сергеевича Пояркова кончился довольно
странно.
Он шел по коридору городской администрации, где был его главный офис,
и столкнулся лицом к лицу с другом старых времен, а теперь, можно сказать,
заклятым врагом Петром Антоновичем Антипенко.
Василий Сергеевич собрался было, коротко кивнув, обойти его - коридор
был не узок, места достаточно, - но Антоныч преградил ему дорогу. А потом
неожиданно расставил руки для дружеского объятия и обнял-таки. Василий
Сергеевич решил, что тот просто слегка надрался на приеме, каких у них в
здании было множество, но нет, от него спиртным не тянуло. Попахивало лишь,
как в древние времена юности, смесью душистого табака и одеколона. Антоныч
тем и обратил на себя внимание руководства, когда был еще инструктором
райкома комсомола, что курил трубку и брызгался мужским одеколоном.
Трубка - явление не запретное, но внештатное, сразу бросающееся в глаза. И
высшие сферы его мгновенно отличили среди сотни бесцветных, одинаковых
лицом и повадками, всегда готовых к росту карьеры инструкторишек. И потому
очень скоро он был переведен в обком комсомола, а там и получил самый
лакомый кусочек - работу с плавсоставом, ходящим в загранку.
В какие незапамятные времена все это было! А теперь Антоныч, преградив
дорогу Василию Сергеевичу, неожиданно его обнял, потом прижался щекой к
щеке, как бы для мужского поцелуя, всхлипнул и тихо, но проникновенно
произнес:
- Прости меня, Вася! Прости, прошу тебя!
Василий Сергеевич, растерявшись от такого обращения человека, которого
секунду назад считал врагом, только и смог ответить растроганно:
- За что, Антоныч?
- За все, Вася! За все! Какими мы с тобой стали подлецами, Вася!
Василий Сергеевич собрался было сказать, что в последнее-то время как
раз Антоныч и ведет себя по-подлому, а сам он - нет, но Антоныч уже слегка
отшатнулся и быстрыми шагами пошел дальше по коридору.
И так было всегда. С тех комсомольских времен. Антоныч и тогда
совершал мелкие, а также крупные пакости. Но запачканными оказывались все,
кроме него. Он же, глядя с трибуны глазами, полными негодования, в зал,
произносил речи, в которых "со всей искренностью, со всей коммунистической
убежденностью призывал осудить...".
В последние два года Поярков с Антонычем жили в состоянии постоянной
схватки за руководство финансовыми потоками. Поярков как мог пытался
направлять хотя бы толику неуворованных денег на поддержание жизни в
регионе. Антоныч же постоянно удумывал хитроумнейшие схемы, по которым даже
эти жалкие крохи уплывали то в соседнюю Норвегию, а то и вовсе за океан.
Доходило до печальных анекдотов, когда посреди Баренцева моря
мурманские сейнеры перекачивали выловленную рыбу в трюмы мурманской базы. А
потом, когда база, полная мороженой рыбы, отправлялась в порт, к ней в
точке икс подваливало норвежское судно, которое брало половину груза на