"Николай Семченко. ...что движет солнце и светила " - читать интересную книгу автора

сколько ужаса в ваших глазах! Не бойтесь, ничего с вами не случится: этот
огонь, этот свет, лёгкий, как дуновенье полуденного ветерка, не перекинется
в ваши тела, внутри которых - мерзкая, полупереваренная еда, болотная
жидкость, клубки микроскопических тварей, пучки болячек, и на этой свалке
может тлеть лишь чадный дымокур...
Да, я - Огненная Рыба, и вы не можете не почувствовать, как моё
дыханье пронизывает вас насквозь. И это только начало. Скоро вы ощутите
каждый мой атом - я пройду и через вас, и сквозь эти дома, и деревья, и
горы, и сквозь само Солнце, и всё дальше, дальше - в бескрайнее море
Вселенной, и вы тоже, если пожелаете, пройдёте сквозь меня, и сольётесь со
мной, друг с другом со всем миром, все мы - одно целое: стая, которая
несётся в потоке Пространства и Времени...
Какая духота! Вон старушка, та, что тащила за собой сумку на
колёсиках, остановилась и ловит воздух открытым ртом. Как маленькая рыбка,
выброшенная крутой волной на песок. Ну что ты, что ты, бабуля? Неужели я
тебя и вправду напугал? Да нет, я не дьявол, я и мухи не обижу. Это
разгорается во мне искра. А ты думаешь, что кто-то облил убого бензином и
бросил спичку? Видишь, я смеюсь, мне - хорошо. Нет, мне не больно, ни
капельки... Ну зачем, бабуля, кричать и звать на помощь? Я спешу,
пропустите меня!


***

- Кайф-ф-ф-фу-у-у! - блаженно выдохнул Лёша, обессиленно рухнув на
палас.
- Слабак, - сказала Зинаида. - И эгоист! Только о себе думал. Я
рассчитывала на большее...
- Почему слабак? - обиделась Ольга. - Это продолжалось двадцать минут.
Мало?
- Если мало - повторим, - отозвался Леша и, перевернувшись на спину,
хлопнул себя по животу: Садись, Зина!
Они не услышали, как Рыба открыл дверь своим ключом, осторожно, на
цыпочках, зашёл на кухню и поставил банки с пивом в холодильник.
- Три тысячи шестьсот одиннадцать, - сокрушенно прошептал он и покачал
головой: Ай- яй, нехорошо-то как: опоздал !
Из большой комнаты доносились всхлипы, стоны, приглушённые вскрики.
Это озадачило Рыбу. Но, поразмыслив, он решил, что Лёша, скорее всего,
смотрит по видеомагнитофону один из тех мерзких фильмов, в которых сняты
сцены совокуплений человеческих тварей. Почему-то Лёше это нравилось. За
происходящим на экране он следил, как заядлый болельщик за перипетиями
футбольной или хоккейной баталии; его глаза блестели, ноздри подрагивали и,
казалось, ему не хватало воздуха: он дышал тяжело и часто, сглатывая
тяжелую слюну. Перед им обычно стояла тарелка с бутербродами, которые он
брал, не глядя, и рассеянно откусывал большие куски, проглатывая их, почти
не разжёвывая и роняя на вздыбленные сатиновые трусы рыхлые крошки хлеба.
Внутренний жар овладел всем существом Рыбы. Он захотел пить. Но
боялся, что Лёша заругается, если без спроса откроет водопроводный кран,
который ни с того, ни с сего иногда взрыкивал как раненый тигр. Надо бы
давно поменять прокладки, но Лёша не любил возиться по хозяйству.