"С.Н.Семанов. Тайна гибели адмирала Макарова (Новые страницы русско-японской войны 1904-1905 гг)" - читать интересную книгу автора

* * *

6 часов 40 минут 31 марта 1904 года. Флагманский броненосец японского
императорского флота "Микаса". Каюта командующего соединенным флотом
вице-адмирала Хейхатиро Того. Желтое море. Курс норд-вест на Порт-Артур.

Того сидел за небольшим письменным столом. На столе в стаканчике из
рыбьего зуба, украшенного затейливой резьбой, торчали кисточки для
иероглифического письма. Рядом - фарфоровый флакончик с тушью. Вице-адмирал
был в мундире, но ни одна из многочисленных наград его грудь не украшали:
война есть обычное будничное дело самурая, служащего своему Императору.
Награды, как и праздники, потом - после победы.
Нетрудно было заметить, что Того был значительно выше низкорослых, в
общем-то, японцев. Лицо его было бледным, чуть смугловатым, с правильными
приятными чертами. Руки по обычным понятиям прилично были сложены на животе.
Махать или жестикулировать, как это делают европейцы, а в особенности эти
развязные янки, - немыслимое неприличие для всякого уважающего себя самурая.
Хейхатиро-сан как-никак вел свой род по прямой мужской линии с XVII
века, если мерить по-европейски, а для японца - со времени славного сегуна
Токугава. Именно он навел порядок в Стране восходящего солнца после целого
столетия смут и раздоров. Токугава закончил долгую смуту тем, что приказал
казнить лютой смертью сто тысяч самураев, шайки которых грабили и разоряли
страну. Отдаленный предок Хейхатиро-сан принимал участие в этом благородном
деле, был замечен великим сегуном и возведен в самурайское достоинство.
Подлинный акт об этом - тоненький, узенький свиток рисовой бумаги - хранится
как величайшая святыня в небольшом семейном храме.
Перед Того сидел на краешке стула низкорослый широкоплечий капитан
первого ранга, вся его поза выражала бесконечную почтительность. Начальник
отдела разведки штаба Соединенного флота заканчивал свой доклад, только что
вернувшись на самом быстроходном миноносце из Токио:
- Итак, ваше превосходительство, наши агенты ведут упорную работу во
всех военных базах Балтийского флота нашего противника: Санкт-Петербурга,
Гельсингфорса, Ревеля и Либавы. Наших агентов на Черном море перебросили на
север, туда же, ибо теперь совершенно достоверно известно, что противник не
сможет вывести свою сильную Черноморскую эскадру: турки, по настоянию нашго
союзника - Соединенного Королевства и его короля - да хранят его боги, -
русских не пропустят через черноморские проливы. Могу я продолжить, ваше
превосходительство, я не утомил вас?
Лицо Того не выразило ничего, ни одна черточка не дрогнула, он не издал
ни звука. С одной стороны, то было милостивое разрешение, с другой - сердце
каперанга даже участило удары - упрек. Но в чем? Он, как самурай, обязан
служить старшему со всей преданностью и почтительностью, вот он и перебил
себя после долгого доклада выражением сыновнего почтения. Странно, что
вице-адмиралу не нравятся вековые обычаи предков... И вообще, почему мы
сидим за европейским столом, таким неудобным? Ведь даже заседание Кабинета
министров в присутствии Священной особы Императора - да продлят его жизнь
боги! - высокие лица, одетые в дедовские наряды, сидят на циновках, скрестив
ноги.
Однако эти нескромные мысли каперанг поспешно отогнал от себя и тем же
ровным, тихим голосом продолжил: