"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

Еще вчера, договариваясь с Никитой о побеге, Фридрих хотел бежать лишь
для того, чтобы выжить. А сейчас он вдруг отчетливо понял, что ему и жизнь
не мила будет, пока Журавль и другие фашисты хозяйничают на земле. Он вдруг
понял, что обязательно нужно выжить для того, чтобы мстить врагу. Ради нее,
этой мести, он многое уже перенес, еще больше перенесет, но все равно убежит
и потом будет беспощадно мстить. И за то, что пришлось пережить народу, и за
себя, и за Никиту. Эх, Никита...
Фридрих достал из щели в нарах остро заточенную полоску железа и,
крадучись, пошел туда, где спал Ковалок.
Несколько рук схватили его и зажали рот, когда до Ковалка оставалось
метра два. Эти же руки унесли его на нары, осторожно положили. А еще через
несколько секунд кто-то прошептал в самое ухо:
- Не будь дураком. Убьешь этого гада здесь - весь барак в ответе,
каждого десятого расстреляют... Жди. Понял? Жди!.. Мы сами к тебе подойдем.
Исчез неизвестный друг. Фридрих снова уставился в темное окошко.
Моросил дождь, и Фридрих смотрел в темноту, с надеждой смотрел туда, где
обычно сияла Полярная звезда.


4

На следующий день Фридрих особенно пытливо вглядывался в лица товарищей
по бараку, старался угадать, кто из них друзья, объявившиеся прошлой ночью.
Угадать не смог.
А Ковалок по-прежнему сновал среди пленных. И Журавль по-прежнему важно
вышагивал по лагерю...
Казалось, неоткуда Фридриху ждать перемен, казалось, ему только и
остается, что примириться с Ковалком, который явно рвался к власти в бараке.
И вдруг все круто изменилось. Началось с того, что Журавль остановил
Фридриха и выстрелил вопросом:
- Комиссар?
- Никак нет, рядовой Фридрих Сазонов.
Журавль пожевал бескровными губами, круто повернулся на каблуках и
зашагал к домику, где размещалась комендатура лагеря. Зашагал, отрывисто
бросив:
- За мной!
Они пересекли весь лагерь. Сотни глаз следили за ними. Сотни людей, на
время забыв о своих муках, сочувствовали Фридриху: если кого-то вызывали в
комендатуру, то только затем, чтобы позднее сбросить с крыльца что-то
отдаленно напоминающее человека.
После гибели Никиты жизнь для Фридриха, как казалось ему, стала еще
менее привлекательна. Он впал в какое-то оцепенение. Вот и сейчас, шагая за
Журавлем и зная, что может его ожидать в комендатуре, он не боялся, ему было
безразлично все, что произойдет там. Он знал, что не сможет умереть так же
гордо, как комиссар, и не жалел об этом. Но дал себе слово не вымаливать
пощады, не покупать жизни ценой даже ничтожно малой подлости.
- Ждать здесь, - приказал Журавль, когда они вошли в коридор, от стен
которого и окружающей тишины повеяло могильным холодом.
Фридрих повернулся лицом к стене и замер. Простоял так долго, что ноги
затекли, мысль словно умерла. Не человек, а подобие его стояло, уткнувшись