"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу авторабросить. Берега - приступочки метра в полтора или два. И еще Анель
Казимировна рассказывала, что в половодье Пина спокойно переваливает через эту береговую кромку и морем разливается по лугам и окрестным болотам. Может быть, в то время Пина и красива, возможно, отдаленно и напоминает какую-то другую, настоящую реку, но сейчас, летом, когда солнце иссушило ее, она - только длинный и не очень извилистый ров, где чуть шевелится ленивая и парная темная вода. Виктор по мосту перешел на тот берег и расположился на узкой полоске песка, которая, как беловатый язык, врезалась в Пину. Слева от Виктора - мост, по которому изредка простучит колесами одинокая крестьянская подвода, за спиной - кусты ивняка, а прямо перед глазами - Пинск. Серый, словно думающий о чем-то печальном. В реке в это неурочное время плескались только ребятишки, да недалеко от Виктора сидело несколько парней. Судя по одежде и тому, как они деловито поедали хлеб, это были рабочие лесопилки или портовых мастерских, у которых, видимо, обеденный перерыв. Некоторое время Виктор одиноко лежал на горячем песке и смотрел в небо. Смотрел на голубое небо, а видел то родную туру и белое здание горисполкома на высоком обрывистом берегу Тюменки, то мысленно разговаривал о своей жизни с бывшими одноклассниками, спрашивал у них совета. И вдруг тень человека бесшумно легла ему на грудь. Он покосился на подошедшего парня. - Огонька не найдется? - спросил парень, показывая самокрутку. В обязанности Виктора, кроме всего прочего, входило и разжигать огонь по первому требованию Анель Казимировны, поэтому спички всегда лежали в кармане. Он, встряхнув коробку, протянул ее парню. Виктор, ну и не ответил. Парень вернул спички, но не ушел, сел рядом. От самокрутки остался уже маленький огарок, когда он спросил: - Сам-то с востока? Советский? - А тебе какое дело? - Не ори... Потому и спрашиваю, что не пойму: панской угодливости нет в тебе, а в холуях ходишь. Виктор растерялся от неожиданного оскорбления, только и смог пробормотать: - В каких таких холуях?.. Да я, если хочешь знать... - А как же тебя величать, если твой народ кровью исходит, а ты из-под панны горшки выносишь? - Я просто живу у нее... - Рассказывай вон тому, семилетнему, он, может, и поверит. А у меня свои глаза есть. Да и знаю я эту Анельку. Хорошая и первейшая курва. - Да как вы можете так?! - Еще раз прошу - не кричи: в городе много лишних ушей. А высказаться я был обязан, чтобы окончательно понять тебя, чтобы, так сказать, полное представление о тебе иметь. Была в голосе парня какая-то необъяснимая сила, которая глушила злость в зародыше и пробуждала неодолимое желание обязательно услышать до конца все, что скажет этот голубоглазый рыжий парень. Пусть даже очень горькое, даже обидное. - До тридцать девятого года, пока мы с Россией не объединились, не |
|
|