"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

бросить. Берега - приступочки метра в полтора или два. И еще Анель
Казимировна рассказывала, что в половодье Пина спокойно переваливает через
эту береговую кромку и морем разливается по лугам и окрестным болотам. Может
быть, в то время Пина и красива, возможно, отдаленно и напоминает какую-то
другую, настоящую реку, но сейчас, летом, когда солнце иссушило ее, она -
только длинный и не очень извилистый ров, где чуть шевелится ленивая и
парная темная вода.
Виктор по мосту перешел на тот берег и расположился на узкой полоске
песка, которая, как беловатый язык, врезалась в Пину. Слева от Виктора -
мост, по которому изредка простучит колесами одинокая крестьянская подвода,
за спиной - кусты ивняка, а прямо перед глазами - Пинск. Серый, словно
думающий о чем-то печальном.
В реке в это неурочное время плескались только ребятишки, да недалеко
от Виктора сидело несколько парней. Судя по одежде и тому, как они деловито
поедали хлеб, это были рабочие лесопилки или портовых мастерских, у которых,
видимо, обеденный перерыв.
Некоторое время Виктор одиноко лежал на горячем песке и смотрел в небо.
Смотрел на голубое небо, а видел то родную туру и белое здание горисполкома
на высоком обрывистом берегу Тюменки, то мысленно разговаривал о своей жизни
с бывшими одноклассниками, спрашивал у них совета. И вдруг тень человека
бесшумно легла ему на грудь. Он покосился на подошедшего парня.
- Огонька не найдется? - спросил парень, показывая самокрутку.
В обязанности Виктора, кроме всего прочего, входило и разжигать огонь
по первому требованию Анель Казимировны, поэтому спички всегда лежали в
кармане. Он, встряхнув коробку, протянул ее парню.
- Богато живешь, - заметил тот с завистью или издевкой. Не понял этого
Виктор, ну и не ответил.
Парень вернул спички, но не ушел, сел рядом. От самокрутки остался уже
маленький огарок, когда он спросил:
- Сам-то с востока? Советский?
- А тебе какое дело?
- Не ори... Потому и спрашиваю, что не пойму: панской угодливости нет в
тебе, а в холуях ходишь.
Виктор растерялся от неожиданного оскорбления, только и смог
пробормотать:
- В каких таких холуях?.. Да я, если хочешь знать...
- А как же тебя величать, если твой народ кровью исходит, а ты из-под
панны горшки выносишь?
- Я просто живу у нее...
- Рассказывай вон тому, семилетнему, он, может, и поверит. А у меня
свои глаза есть. Да и знаю я эту Анельку. Хорошая и первейшая курва.
- Да как вы можете так?!
- Еще раз прошу - не кричи: в городе много лишних ушей. А высказаться я
был обязан, чтобы окончательно понять тебя, чтобы, так сказать, полное
представление о тебе иметь.
Была в голосе парня какая-то необъяснимая сила, которая глушила злость
в зародыше и пробуждала неодолимое желание обязательно услышать до конца
все, что скажет этот голубоглазый рыжий парень. Пусть даже очень горькое,
даже обидное.
- До тридцать девятого года, пока мы с Россией не объединились, не