"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора - Само собой... Да и на другое нацелился: чтобы уберечься от расстрела,
местные, как он думает, сторониться пришлых будут. Вот и пойдет разлад. - Ясно... Ты прямо домой? - К деду Евдокиму... Как домой пойду, если меня оттуда выгнали?.. Да и перед Клавой... - А я бы пошел. И рассказал все. Поймет же, не деревянная. - А я не пойду, - ответил Виктор и зашагал, ни разу не оглянувшись. Дед Евдоким, казалось, ждал прихода Виктора; ни о чем не спрашивал, ничего не рассказывал, а, шаркая валенками, ходил по своей избушке, собирал на стол, что имел: картошку, лук и хлеб, Виктор был благодарен ему за молчание, думал, что на сегодня мытарства кончились, и вдруг явилась Груня, строгая, неулыбчивая. - Витенька, выйди со мной на одно словечко, - сказала она ласково и добавила, заметив, что он готов выскочить как есть: - Сбрую-то захвати. Виктор гадал, что заставило Груню ночью разыскивать его и куда она ведет. А когда понял, что идут они к знакомой околице, к домику Клавы, то запротестовал: - Не пойду я туда! Тогда Груня надвинулась на него грудью, заставила отступить в снег и зло прошипела: - Измываешься над девкой? - Стыдно же... - Иди, дурной. - И со скрытой лаской рванула его за рукав. Войдя в дом, первым делом покосился на лавку, где тогда умирала старушка. Лавка была свободна. Он, украдкой вздохнув и пряча глаза от людей, поискал, куда можно к себе в горницу. - Ужинать будешь или сразу спать? - спросила она так, словно не было за ним никакой вины. - Чего зря спрашиваешь? Мужик весь день на ногах, на морозе - ясно, голоден, - повысила голос Груня. Сегодня Виктора не обижало, не злило то, что Клава ухаживала за ним. 6 Больше недели куражились морозы, и почти все это время Пауль болел тяжело, временами бредил. Все это время около него посменно дежурили Ганс и Петро. Да и остальные были готовы в любую минуту прийти на помощь. Даже курили только в печурку, даже разговаривали только шепотом. Не заболей Пауль, не окажись Каргин с товарищами такими человечными, отзывчивыми на чужую беду, возможно, еще долго таял бы лед отчужденности, возможно, еще не один месяц прошел бы, прежде чем людей друг в друге разглядели бы. А теперь, едва Пауль, очнувшись, попросил есть, как просит каждый больной, решительно повернувший на поправку, Ганс встал, опустил руки по швам и сказал, глядя на Каргина: - Я думал о вас плохо... - Что ж, бывает, - ответил тот и кивнул, давая понять, что считает разговор оконченным. Зато Григорий сразу же постарался вознаградить себя за долгие разговоры |
|
|