"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

оживленно: - А я - пермский! Вечером сел в поезд, а утром уже у тебя!
Павел посмотрел на него. Была ночь, но свет луны падал на лицо Павла, и
Каргин хорошо видел его грустные глаза. В них были удивление и немой вопрос:
"И ты можешь сейчас говорить такое?" Каргин стал закуривать, чтобы скрыть
смущение.
- А вот меня и искать не будут, детдомовский я. Из-под Пензы, - излил
свою тоску Юрка.
Что ответить Павлу? Как утешить Юрку?
Не нашлось нужных слов, лишь поэтому Петрович и прикрикнул:
- Раскаркались! Мы живые еще!
Всегда хотелось есть и спать, но еще сильнее было желание поскорее
догнать фронт, перейти его и соединиться со своими.
За все минувшие дни ни разу не было разговора о причинах отступления
Красной Армии: каждый понимал, что он очень мало знает, чтобы делать
какие-то выводы. Действительно, что они знали? Да, враг по-прежнему ходко
продвигается здесь, на центральном направлении. А как на юге? Например, под
Одессой? Что под Ленинградом и Мурманском? Может, там уже и началось
желанное?
Что сами видели, в чем сами убедились - бои с каждым днем становятся
ожесточеннее, кровопролитнее: на запад теперь шли не только колонны пленных,
но и вереницы машин с ранеными немцами.
Особенно запомнилась деревня Няньковичи. Вместо домов - груды
искрошенного и почерневшего кирпича. Все деревья срезаны, до корней
расколоты снарядами. Ни одна собака не облаяла, когда шли по деревенской
улице, ни один воробей не прочирикал. Мертвая пустыня.
Зато за околицей ровными рядами застыли новенькие деревянные кресты. На
каждом - вязь черных готических букв. Больше сотни таких крестов.
И девять развороченных снарядами фашистских танков.
- Да, было дело, - сказал Григорий.
В голосе его явственно прозвучало уважение к мужеству неизвестных ему
солдат и даже зависть к их подвигу.
Радовались Каргин с товарищами, глядя на фашистское кладбище в
Няньковичах. Но как бы они ликовали, если бы тогда к ним в руки каким-то
невероятнейшим чудом попала директива Гитлера № 34 от 30 июня 1941 года:
"...Изменившаяся за последнее время обстановка, появление перед фронтом и на
флангах группы армий "Центр" крупных сил противника, положение со снабжением
и необходимость предоставить 2-й и 3-й танковым группам десять дней для
отдыха и укомплектования заставили отказаться от задач и целей, указанных в
директиве № 33 от 19 июля и в дополнении к ней от 23 июля. Исходя из этого,
я приказываю... группе армий "Центр", используя удобную местность, перейти к
обороне. В наступлении могут быть поставлены ограниченные цели".
Были у Каргина с товарищами и встречи с населением: сами осмелели и
заглядывали на одинокие хутора и в маленькие деревеньки, чтобы съестного
добыть и обстановку узнать, да и в лесу много беженцев обосновалось. Они и
рассказывали, что фашисты сразу всех коммунистов, комсомольцев и евреев
уничтожают, открыто заявляют: дескать, под корень вырежем большевиков,
стахановцев и прочих активистов советского строя.
Расскажет иная женщина о своих мытарствах, сунет каравай хлеба, ядреную
луковицу или еще что, а у самой в глазах беспросветная тоска и неприкрытая
жалость к солдатам-бедолагам, которые отбились от части и мыкаются по лесам.