"Александр Селин. Парашютист" - читать интересную книгу автора

обычно.
Несколько блестяще выполненных пируэтов. Обязательные элементы
закончились.
Теперь пошли произвольные. Все четко. Осталось приводнение. Эдвардас,
вытянувшись "солдатиком", приближается к воде. От встречного ветра черные
трусы наполняются, раздуваются, как купол. Скорость гасится. И Эдвардас,
вытянув носочки, входит в воду почти без брызг.
С погружением в воду приглушается рев на трибунах. Вот ступни касаются
керамического дна. Пора выныривать. Лацис сильно отталкивается. Но тут же
больно ударяется головой. Сверху какая-то стенка! Может быть, вправо?
Стена! Влево? О, господи, опять стена! Лацис мечется под водой, потеряв
ориентацию. Где верх? Где низ? Он в ловушке. Между тем, легкие выпускают
последний воздух. Вот они, последние пузыри. Ну все, конец. Прощайте,
ребята! Не поминайте лихом! Я сделал все, что мог, для победы...

Вдруг какие-то руки хватают его и резко вытаскивают из водоема. А после
хлопают ладошкой по спине, чтобы прошел кашель.
- Господи, что это? - Лацис проснулся, сидя в ванной, наполненной до
краев. - Валя, это ты?
- Какая я тебе Валя? Чуть не захлебнулся, пьяница чертов. Прямо как
знала...
Смерть помогла Эдвардасу выбраться из ванной и доковылять до тахты.
- Давай, спи! А то не то что до Кракова, до конца отпуска не дотянешь.
Надо же, напился, как дурак, да еще в воду полез. Кто мне насчет Кракова
слово давал? А?
Смерть махнула рукой, понимая, что от мертвецки пьяного ничего не
добьешься и пошла выпускать воду из ванной.
- Понял, - Эдвардас кивнул, закурил сигарету и повалился на подушку.
Засыпая, он почувствовал, как кто-то, выругавшись, вытащил у него сигарету
изо рта и затушил в ближайшей пепельнице.
Последние дни отпуска Эдвардас вел себя безобразно, даже по мнению
Горбунова, которому всегда ставили Лациса в пример. Он много пил. Заплывал
за буйки. На ходу прыгал с катера в воду. Устроил дебош на дискотеке. И
даже забрался в какой-то реликтовый заповедник, не обратив внимания на
сторожа, который долго кричал, вскинув двустволку, что будет стрелять. "Я
тебе стрельну..." - кто-то из темноты грубо осек сторожа. Пока суть да
дело и сторож с кем-то что-то выяснял, Лацис преспокойно нарвал цветов и
удалился. Экскурсий и культурных мероприятий Эдвардас не посещал, а
вечерами выходил на ту самую аллейку, к той самой гипсовой скульптуре и
долго стоял в задумчивости. Один раз даже, будучи пьяным, заснул у
пьедестала. Но милиция, обнаружив его, доставила до гостиницы, не взяв
штрафа.
- Что скучаешь, Лацис?
Смерть, одетая в вечернее воздушное платье как-то раз вечером подошла к
нему.
Разговор происходил на аллее возле гипсовой статуи.
- Я не скучаю. Вот гляжу на статую, на эту мерзость. Приободряюсь.
Эдвардас хмуро осмотрел Смерть с ног до головы. Обратил внимание на
новую прическу и модные туфли.
- С танцев, что ли?