"Александр Селин. Парашютист" - читать интересную книгу автора

коробки корпусов санатория. Идти предстояло еще изрядно. И поскольку
Эдвардас хмуро молчал, Горбунов стал обращать внимание на гипсовые
скульптуры.
- Во, гляди, это, кажется, балерина, верно?
- Похоже на то.
- А этот с кайлом, геолог что ли?
- Да, геолог. Без уха.
- А этот?
- Кажется, доктор, - с отвращением проговорил Лацис. - Без носа.
- Да. Отбили, должно быть, нос. Знаешь, Лацис, я понимаю, что эти
скульптуры нынче считаются безвкусицей. А с другой стороны, мне кажется,
какой-то смысл в них все-таки до сих пор есть.
- Какой же?
- А такой. Идет человек по аллее. Ну, скажем, футболист. Идет себе,
идет. Бабах!
И видит скульптуру футболиста. Вот и подумает: " Надо же , люди
старались, мой труд увековечивали. А я только вполсилы играю". Стыдно
станет футболисту.
Глядишь - и побольше забивать начнет. Что это с тобой?
Лацис стоял как вкопанный.
Следующая скульптура изображала парашютиста в момент приземления. Руки
раскинуты. Ноги согнуты в коленях. На груди лямки. И торчащие конусом
прутья из рюкзака, означавшие, видимо, натянутые стропы.
- Мама родная! - Лацис застыл и не двигался.
Печально шелестели ветви акаций. Скульптуру зеленоватым светом освещала
луна.
Горбунов же откровенно обрадовался.
- Смотри, и про нашу профессию не забыли! Ты знаешь, мне сразу прыгать
захотелось, веришь, нет? Неважная, конечно, скульптурка, а все равно
приятно.
Гадом буду, если в Кракове не выиграем, а, Эдик? Я согласен, что это не
такое уж художественное произведение, сколько для стимула... Смотри - и
человека-то слепили в натуральную величину, чего молчишь?
- В натуральную величину, - повторил Лацис. - Нет, Сережа. Это не для
стимула.
Это надгробный памятник. Это знак.
- У тебя взгляд стал на вещи какой-то негативный, - разозлился
Горбунов. - И сам какой-то поникший, не нравишься ты мне в последнее
время. Ну не запала тебе скульптура, не смотри. Воздухом дыши. Акациями
любуйся. Смотри, как весело шелестят ветвями! А луна прямо как солнце.
- Не могу я , Сережа, любоваться акациями. - Лацис не отводил глаз от
скульптуры. - Ты вот что... извини... Не принято у нас, конечно. Но у меня
к тебе одна просьба. - Голос Лациса стал каким-то глухим. - Если что со
мною случится, помоги Валентине.
- А что с тобой может случиться?
- Пока не знаю. Но если что случится... ты ей помоги. Все.
- Ты это брось! - Горбунов почувствовал, как комок подкатывает к горлу.
Чтоб я такого больше не слышал. Понял? Случится с ним... Заехать бы тебе
разок по морде, чтоб пессимизм слетел! А? Может, заехать?
- Ну, заедь.