"К.Селихов. Жизнь за жизнь... (Из записок афганского офицера) " - читать интересную книгу автора

в глубокий снег. Вертолет сделал свое дело. Уплывает вместе с ним и шум
мотора. Мы спешим к своим друзьям. За плечами у каждого рюкзак, одеты в
белые бараньи полушубки. Представляются, как и положено настоящим
солдатам, чеканно по уставу, лихо вскинув руку к шапке-ушанке.
- Лейтенант медицинской службы Петров!
- Сержант Ниточкин!
Я, по старому нашему обычаю, троекратно обнимаю гостей.
...Нам не нужен был переводчик. Лейтенант Петров свободно говорил на
фарси. Увидев удивление на моем лице, пояснил:
- Отец - специалист по восточной истории, привил любовь к фарси с
детства.
И сразу же о раненом с расспросами, заторопил, зашагал легко и
быстро...
Спустились сумерки. Я ждал доктора во дворе, по которому расхаживали,
кудахтая, голодные куры. Лейтенант вместе с Ниточкиным долго осматривали
мальчика. Вышел один, без полушубка, взволнованный. Охотно взял сигарету
из моей пачки, молча закурил. Петров хоть в халате медицинском, а на
доктора не похож. Нет у него этакой солидности, докторской важности. У нас
в Афганистане на доктора молятся, как на святого. Еще бы! На пятнадцать
миллионов жителей Афганистана врачей приходилось до Апрельской революции
чуть более тысячи. И лечили они только богатых и знатных людей. Многие
бойцы моего отряда врачей и в глаза никогда не видели. Где их найдешь вот
в таких кишлаках, как этот?
Мне повезло... Мой дядя по матери был доктором. Ходил он как индюк
надутый, в глаза никому не глядел, слово молвил - что жвачку жевал. А этот
в движениях быстр, глаза добрые, внимательные, голубые, как небо в ясный
день. Белобрысый, губы девичьи, пухлые...
- Ну что, лейтенант, плохи дела у мальчика? - спрашиваю я его.
- Плохи, - говорит он тихо. - Две пули в брюшине. Надо срочно
оперировать!
- Как, прямо здесь?
- Здесь... Ниточкин уже готовит раненого к операции.
- А ты не боишься ее делать?
- Откровенно? Очень боюсь. Это же моя первая операция в полевых
условиях.
Не докурил, вмял с силой носком сапога окурок в снег.
- А может, не стоит... Зачем такого маленького перед смертью
мучить... - неожиданно сорвалось у меня с языка.
Лейтенант так посмотрел на меня, что я отшатнулся. А он повернулся
через левое плечо, одернул халат и твердой походкой пошел в дом.
...В комнату, где предстояло делать операцию, солдаты внесли топчан,
покрыли его клеенкой. Это будет операционный стол. Другого не найти. Пусты
крестьянские дома, нет здесь ни столов, ни стульев. Привыкли сидеть на
полу, поджав под себя ноги. Мы собрали все керосиновые лампы, какие нашли
в кишлаке. Заправили керосином, поправили фитили, чтоб не коптили,
отдраили стекла от копоти... Зажгли. Светло как днем. А он все недоволен.
- Это не свет, а черт знает что... Неужели больше ничего нельзя
придумать? Думайте, думайте, командир!
Придумал. У нас в отряде было несколько больших и ярких японских
электрофонарей. Дал команду. Принесли. Несколько солдат будут светить во