"Алексей Селецкий. Древняя кровь " - читать интересную книгу автора

полупрозрачном камешке. Чем-то похоже на кадуцей - жезл Меркурия. Он же
Гермес. Постой-постой - Гермес? Гермес Трисмегист, "Трижды величайший",
основатель современных школ магии, алхимии и прочего! Но ведь считается, что
герметические учения и магия Древних не совместимы!
Александр попытался рассмотреть посох поближе, взял в руки... Острая
боль ударила в ладонь, скользнула выше, и беспокойная льдинка в груди
всё-таки впилась в сердце. А потом всё снова исчезло. Только вспышка была
черной. Донеслось еще издали: "Сашка, ты что?!" - и больше ничего не было
слышно и видно. Потом и мысли исчезли.
- Мужики, сюда! Сашке плохо! - Владимир подхватил падающее тело.
Подбежали, перехватили, отнесли от поляны, уложили поудобнее на землю.
Нащупали пульс на шее - живой!
Похлопали по щекам, потрясли за плечи - нет, в себя не приходит.
Пока доставали аптечку и искали нашатырь, Владимир нагнулся к выпавшему
из рук обломку посоха. На резьбе и змейках медленно исчезали красно-бурые
полоски - не высыхали, а словно впитывались в дерево и металл. Взглянул на
раскинувшиеся в обожженной траве руки - на ладони блестела кровь.
Вспомнилось - держится за дерево, протирает лицо...
- Вот это тебя, браток, угораздило... - шепотом, словно боясь
разбудить. И громче, командным голосом: - Ампулу не ломайте, все равно не
поможет! Быстро, делаем носилки - и в город! Рюкзаки бросаем здесь, Ваня -
караулишь! Говорил Олегу, надо было рацию взять... А, теперь один черт!
Спальники доставайте. Ему сейчас тепло нужно.


ГЛАВА 3

Александр барахтался в фиолетовом тумане, плотном, как кисель.
Временами туман чуть светлел, и тогда рядом звучали какие-то голоса.
Говорили вроде бы о нем, но кто и что - не понять. Вообще хоть что-нибудь
понять или осознать не удавалось - туман проникал в голову и не давал
пошевелиться мыслям. Больше всего злило чувство полной беспомощности. Вот
странно - думать не получается, а злость и бессилие остались.
Слишком сильно злиться было опасно - если раздражение нарастало, из
мглы выскакивали блестящие змеи и больно жалили в голову, сердце, руку... А
кто-то мрачный и холодный смотрел на это сквозь туман, и это было куда
больнее и страшнее змей. Под леденящим взглядом Александр пытался свернуться
калачиком, стать крохотным и незаметным, спрятаться куда-нибудь - но кругом
был только туман. Взгляд догонял, хватал, разворачивал и выворачивал
наизнанку, и оставалось только корчиться в фиолетовых клубах, пытаясь
закричать и понимая, что кричать уже нечем...


* * *

- Что дальше с ним будет?
- Не знаю. В себя придет дня через два, не больше. Парень крепкий,
но... Тело мы в таких случаях научились лечить, а вот зарубка на душе
останется. Ты говорил, его вроде бы к этому месту тянуло еще тогда, когда
заклятья творились?