"Алексей Селецкий. Древняя кровь " - читать интересную книгу автора

дыхание. Слабовата молодежь, однако. Тут еще можно подниматься спокойно, без
лишних усилий. Можно пока не думать ни о чем. Это даже лучше. Иначе начнешь
думать о вчерашнем. "Прости, Саша, я тебя люблю, но родителей я люблю
больше..." Да, и намного. Это было заметно. Проклятые способности, чертова
настороженность - превращаешься в ходячий детектор лжи! На базаре это
хорошо, а не в разговоре с невестой... Теперь уже, скорее всего, бывшей
невестой. Лучше бы этого не видеть. Не видеть, как спокойно она это говорит,
как полыхнули чувства, когда предложил идти с ним... И не видеть разницу
между тем, как она говорит о тебе как о "хорошем, честном, добром" - и как о
"кормильце семьи". "Ты знаешь, я не могу носить нашу обувь..."
Сам виноват. Привык быть честным и говорить с честными. А как будешь
врать, когда все вокруг сразу же видят твои чувства, маскируй их или нет?
Вон Владимир впереди вышагивает, слова не скажет - если не по делу. И так
всё ясно. Прав был Олег, прав, что теперь Александру с людьми жить труднее
будет... Ну вот, уже сам себя человеком не считаю. А кто я - волк? Завыть
сейчас было бы в самый раз.
Рюкзак впереди начал разворачиваться. Сейчас этот весь из себя великий
воин что-нибудь как скажет...
- Слушай, я не знаю, что у тебя вчера было, но попробуй это из себя не
выпускать, ладно? От твоей злости сейчас трава сохнуть начнет. Мне твои
красные всплески весь обзор перекрывают. Давай делом займемся, а чувства
потом выпустишь... разведка.
И ведь придраться даже не к чему, опять прав. Постоянно прав. Идеально.
Рыцарь без страха и упрека, великий борец с Тьмой во всех разновидностях.
Включая бородатую. Хорошо хоть не ввернул: "Вот у нас под Кандагаром
однажды..." Бывало с ним такое раньше. Может, и сейчас бывает, только без
меня, где-нибудь только при своих "орлах". Любит наш герой свысока
посмотреть, любит. Все мы не без греха, впрочем. Уважать его есть за что,
только вот давайте я это по собственному желанию делать буду. Ну вот какого
идола Олег не мог с кем-нибудь другим послать? Ладно, займемся делом. Вот
как раз и полоса наша начинается, во-он от тех кустиков. Ниже тут вряд ли
молния ударила бы, всё ровное и голое. И ничего не чувствуется - степь да
степь кругом...
- Ну что, есть что-нибудь? - Рюкзак опять повернулся боком.
- Здесь вряд ли. Давай выше пройдем. С вершины степную полосу
посмотрим, там выжженное пятно должно было остаться.
- Дельно. Пошли.
Пошли. Дошли до вершины, Владимир достал из кармана рюкзака бинокль,
махнул остальным.
- Привал, рюкзаки не снимать!.. Сам посмотришь или я?
- Давай лучше ты, а я без него. Верхним зрением.
Верхнее зрение - это как чутье у собаки, когда она ловит тончайшие
остатки запахов. Степь стала далекой, огромной и разноцветной. Деревня внизу
мерцала и переливалась, каждый ее житель добавлял свой оттенок и постоянно
менял его.
На дороге медленно остывал и исчезал след. Местами на придорожной траве
багровели язычки невидимого пламени - ай как стыдно-то, прав ведь вояка! Всё
равно что идти с колокольчиком на шее и еще знаки расставлять: "Здесь был
Саша". Остается только надеяться, что больше на это смотреть некому. Чужим,
по крайней мере. Так, а теперь отметим свою полосу. Во-о-он там около реки