"Камило Хосе Села. Артистическое кафе " - читать интересную книгу автора

- Я стою за старинную поэзию, за вечную поэзию. Эти нынешние
стихотворения, которые можно читать сверху вниз и снизу вверх, мне ничего
не говорят. Иногда, правда, я позволял себе кое-какие вольности, но где
сонет, добротный сонет?..
- Разумеется, вот и я говорю: где добротный сонет? Сонет создан для
любви, правда, Кандидо?
- Правда, Росаурита, это великая истина! Одиннадцати-сложник, как
говорил дон Марселино Менендес-и-Пелайо!..
- Вот, вот...
Росаурита, которая была не глупей других, уже заметила, что молодой
человек из провинции немного косит.
- Ба, ему это даже идет!
Глаза у молодого человека из провинции ие то что косят, они каждый сам
по себе, глядят в разные стороны, как рожки улитки.

IV

Сирило один перед столом с ворохом исписанной бумаги, исписанной
часто, с двух сторон, думает об этих трех элементах, традиционных,
классических, основополагающих.
- Да, дон Серафин прав. Без экспозиции, завязки и развязки нет романа.
Достоевский первым делом набрасывал в тетради экспозицию, завязку и
развязку. Потом садился писать, и все выходило наилучшим образом. Критики
всегда отмечали, что он очень старался. Жена говорила ему: Федор
Михайлович, как там у тебя с завязкой? И Достоевский отвечал: хорошо, Мария
Дмитриевна, кажется, получается.
За соседним столиком молодой человек из провинции наблюдает за Сирило.
- У этого лед уже тронулся. Будем надеяться, что скоро тронется и у
меня.
Сирило, последовательный во всем, не удостаивал его даже взглядом. Как
будто его тут и не было.
- Да, несомненно. В морозные московские вечера Достоевский, устремив
взор на самовар, боролся с завязкой, пока она не подчинялась ему. Мария
Дмитриевна, налей мне еще чашку ароматного чая из нашего старого, дымящего
самовара; кажется, эта завязка наконец далась мне в руки. И Мария
Дмитриевна, заботливая, как нежная мать, вставала и наливала чай Федору
Михайловичу. Пей, Федор Михайлович, подкрепи свой измученный работой
организм ароматным чаем из нашего старого, дымящего самовара. Я счастлива,
что ты прибрал к рукам эту завязку, больше она от тебя не уйдет. Прикрути
ее покрепче, Федор Михайлович, на веки вечные! С этими словами Мария
Дмитриевна опускалась на колени перед византийской иконой и долго молилась.
За тем же столиком, что молодой человек из провинции, сидел слюнявый,
харкающий господин, который действовал Сирило на нервы.
- Какой негодяй! Если он не перестанет, придется идти в другое место.
Так работать невозможно!
На больших листах бумаги Сирило вверху написал четким почерком:
"экспозиция, завязка, развязка", каждое слово на отдельном листе.
- Это будет скелет, каркас, так сказать. Когда каркас построен, все
пойдет как по маслу, знай себе пиши, пихай туда всякую всячину! Главное -
иметь крепкую основу. Это вроде фундамента у здания. Нельзя строить дом с