"Александр Сегень. Невская битва " - читать интересную книгу автора

У Александра же - великое множество дарований. Он и стрелу пустит
точнее других, и силач, почти как я да Миша-новгородец, и зоркий, и
быстролетный, но главное - дан ему дар Божий все заранее предуга дывать.
Бывало, задумается и скажет: "Сейчас Рат мир в двери войдет". Глядь - и
впрямь Ратмирка вхо-Дит, а ждали его не ранее чем завтра, допустим. Или в
другой раз молвит: "Чую, завтра снег пойдет". Откуда бы снегу взяться -
тепло еще, осень только-только настала, солнце листья золотит на деревьях...
А на завтра вдруг почернеет все кругом, холодное ды хание и из черных туч -
белое кружево... Теперь вот он угадал про убийство монаха... А когда к нему
подо шел Брячислав христосоваться, я неподалеку стоял и сразу, как только
зашла речь про ловчую птицу, на вострил ушки. У меня, как и у Ярославича,
особая лю бовь к соколиным и ястребиным ловам. И сразу все внутри
зачесалось, до того захотелось поскорее погля деть на полоцкие подарки. Но
до этого еще следовало пройти через зрячий крест епископа Меркурия. Вот уж и
впрямь - испытание! Я, конечно, заранее знал, что он мне скажет. Ну, так и
получилось. Посмотрел он на меня с великой укоризной и сказал:
- Гляди! Бог накажет - бездетным останешься!
И прямо под дых мне крестом как двинул!.. У меня в глазах потемнело. От
боли сложился, а Меркурий под губы крест подставил, я приложился, и боль
вмиг исчезла. Слава Богу, не разверзлась земля подо мною и не пожрала меня
адская бездна! Теперь можно было и на птичек посмотреть.
Я старался не упустить, когда Александр со своим будущим тестем покинут
храм, но Ярославичу любо пытно было еще посмотреть, как его невесту зрячим
крестом будут просвечивать. Там ничего особенного не приключилось. И только
после этого наконец мы от правились в Александров дом, куда слуги Брячислава
уже отнесли подарочных ястребов и соколов. Когда шли от церкви до дома, уже
начало светать, до восхо да солнца оставалось не так долго. Александр, как
во дится, на рассвете начнет разговляться и до самого по луденного крестного
хода спать ложиться не станет, а мне страсть как хотелось еще попасть
сегодня к ижорянке Февронии. С нею я спознался еще в первый са мый день, как
мы прибыли сюда, в Торопец. Еще ког да въезжали, я стал приглядываться к
хорошеньким личикам и выглядел себе ее по всем приметам, како вые мне вельми
известны. С виду ей было лет трид цать, и взглядом она, как и я, нас
перебирала, будто ловец на ловах. Я тотчас с нею и забеседовал и сразу
спросил, где она меня будет ожидать. Она, не долго препираясь, назначила мне
встречу у себя на дому. Грех, конечно, ибо Великий пост...
Оказалось, что она хоть и звалась всеми ижорянкою, но таковой была лишь
по своему мужу-ижорцу, некрещеному дикарю. Сама же она была родом наша и
крещеная во Христе Боге. Муж ее был богатый рыб ный купец, возивший соленую
рыбу по всей Словен ской Руси и далее до Киева. Но только он о прошлом годе
стал лаять, так что его, дурака, пришлось дер жать взаперти. Чего ж не
крестился-то? Вот и лай те перь! И бедная моя Феврония осталась вдовой при
жи вом муже. Делать нечего. Стала вместо него вести тор говлю, ездить с
рыбами, что у нее заладилось куда лучше, нежели у мужа. В Торопце даже
купила себе домик, потому что здесь у нее хорошо товар продавал ся. Вот и
жила тут, чего греха таить, не по-вдовски. Но если кто скажет, что она в
своем доме блудокорчем-ницу устроила, того я своим лучшим топором надвое
повдоль разрублю.
Словом, меня тянуло к Февронии, хотя и смотр крылатых даров распалял
мое любопытство.