"Александр Сегень. Невская битва " - читать интересную книгу автора

способ ны к языкам и многие могут знать тевтонскую речь.
- Переведи ему, герр Михаэль, что мы подчиня емся одному только Господу
и оттого носим гордое зва ние Божьих рыцарей. Таков наш устав, основанный
еще в те славные времена, когда наши предки сража лись с сарацинами,
отвоевывая у них Гроб Господень, на котором зажигается Святый Огнь.
Не успел он домолвить это, а Кальтенвальд не ус пел начать переводить,
как лицо Александра озари лось странным светом, который нельзя было не заме
тить даже раздраженному на русского князя рыцарю Андреасу фон Вельвену.
Таким сиянием светится верх горящей свечи, а у человека его можно наблюдать
лишь в самые торжественные мгновения - в лучшие мгновения битвы, в пылании
любви или в духовном молитвенном восторге. Без сомнения, Александр по нимал
тевтонскую речь, но скрывал это. Выслушав пе ревод, он легонько поклонился
Андреасу и ответил:
- Он в восторге от сказанного младшим магист ром, - переводил
Кальтенвальд. - При этом он ут верждает, что Гроб Господень должен быть в
душе каждого из нас, чтобы Христос мог возжигать Святой Огнь в сердцах
наших. Еще Александр говорит, что желал бы видеть всех нас на своем
свадебном торжест ве. И добавляет, что высказанное им приглашение
служить в его войске остается в силе.
Как ни желал Андреас испытывать к Александру презрительные чувства, он
уже совсем не находил их в себе, видя перед собой человека поистине
лучезарно го, исполненного величайшей духовной силы. Он да же поймал себя на
мысли, что и впрямь не прочь был бы перейти к нему на службу, если бы...
Если бы не обещание Германа фон Зальца, что следующим после него
гроссмейстером ордена станет он.
- Я благодарю князя Александра за все его лю безные предложения. Увы,
сам я едва ли смогу надол го задержаться в Торопце, ибо долг вынуждает меня
двигаться далее в Киев, но если кто-то из сопровожда ющих меня рыцарей
захочет остаться на свадьбу, то я не стану их отговаривать. На обратном пути
я заберу их в Новгороде.
Когда Кальтенвальд перевел, Андреас позволил на конец изобразить на
своем лице некое подобие улыбки и спросил:
- Поговаривают, что князь Александр прекрасно владеет и латынью, и
франкским наречием, и нашим, тевтонским. Так ли это?
Не дожидаясь перевода, Александр с улыбкой от ветил по-тевтонски:
- Эти слухи верны, мой брат во Христе Андреас.
- В таком случае, зачем же мы заставляли утруж даться нашего толмача? -
удивился Вельвен.
Александр улыбнулся, но вмиг приосанился, улыбка сбежала с его лица, и
он снова заговорил по-русски:
- Князь говорит следующее, - снова стал перево дить Кальтенвальд. - Да,
он изучал тевтонскую речь и может разговаривать с нами по-нашему, но он рус
ский государь, и народное достоинство велит ему гово рить с гостями
по-русски, тем более в присутствии сво их подданных. Наш язык восхищает его
своим мужест венным и величественным звучанием, но он говорит, что для него
нет слаще собственной благозвучной речи. Теперь же Александр спешит на
праздничную мессу, просит извинения за то, что не может продолжить при ятную
беседу и приглашает нас постоять в храме, но не приближаться к алтарю и не
смущать прихожан иносторонним наложением крестного знамения. После со
вершения мессы он приглашает нас на праздничную трапезу. Правда, он