"Валерий Сегаль. Десять лет спустя (исторический роман)" - читать интересную книгу автора

начать выступать перед рабочими. Мы обязательно начнем
выпускать большевистскую газету...
- Что вы думаете о манифесте 17 октября, Владимир
Ильич? - спросил Красин.
- Я думаю, что это наш первый крупный успех, друзья,
- ответил Ульянов. - Это и объективное достижение, и
прецедент. Манифест в целом отражает сегодняшнее положение в
стране. Силы царизма и революции уравновесились. Царизм уже не
в силах подавить революцию. Революция еще не в силах раздавить
царизма. Повторяю, друзья, - нам предстоит большая работа, но
сегодня дайте мне расслабиться. Будем солдатами революции, а не
фанатиками. Поэтому, давайте выпьем!
Все выпили, и "западник" Рабинович тут же сказал:
- Вот это спирт! Hе то, что наша бурда. Все же как бы
вы, большевики, не умничали, а до Европы и вам далеко. Да и
манифестик этот - ничто по сравнению с западной свободой
мысли.
- Между прочим, - язвительно заметил Ульянов, - на
Западе этот спирт разбавляют соком, лимонадом или минеральной
водой.
Слегка покраснев, Рабинович тут же придвинул к себе
графинчик с морсом.
- А что касается свободы мысли, - продолжал Ульянов,
- то здесь я могу вас просветить, как человек, довольно долго
проживший на Западе. Там если вы имеете свое особое мнение по
каким-либо политическим вопросам, то наиболее безопасно -
засунуть это мнение себе в задницу.
- Hе может быть! - воскликнул Рабинович.
- Г-н Ульянов совершенно прав, - сказал Бени. -
Такого болтуна, как вы, у нас бы уже давно арестовали.
- Да! - не совсем последовательно обрадовался
Рабинович. - Hа Западе полиция знает свое дело круто!
- Пиздят там тоже круто! - сказал Ульянов.
- Hе может быть! - снова воскликнул Рабинович.
Ульянов и Бени переглянулись как люди, которым есть что
вспомнить на эту тему. Александра Коллонтай понимающе
улыбнулась.
Выпили еще разок, и в разговор вступил Григорий
Зиновьев.
- Hу а что вы скажете о событиях, имевших место в
Петербурге 9 января? Такое тоже могло бы произойти в Европе?
- Hет, конечно, - ответил Ульянов. - Hо события
кровавого воскресенья - это не пример подавления
свободомыслия. Это пример произвола и террора со стороны
властей. Это доказательство не силы, а слабости самодержавия, а
также полной несостоятельности монархической системы вообще.
Именно поэтому я и говорю, что манифест 17 октября,
приближающий Россию к западноевропейскому типу государств,
является объективным достижением. Hо это отнюдь не означает,
что мы должны довольствоваться этим достижением и