"Валерий Сегаль. Освобождение беллетриста Р" - читать интересную книгу автора

"Офелия" последний раз нерешительно взглянула на меня
и поднялась.

У Древних развалин они сошли, а я поехал дальше --
восхищенный и озадаченный. Все оказывается очень просто, и лишь
используя собственную закомплексованность в качестве
строительного материала, я расставил невидимые барьеры на своем
пути. Вдохновленный блистательным примером Кохановера я решил
немедленно отправиться в рюмочную и пригласить Кору в
"д`Арманталь" на ее ближайший выходной день. Я выбрал именно
"д`Арманталь", поскольку хорошо знал это заведение, а потому
полагал, что там буду чувствовать себя увереннее, чем в любом
другом месте. Придя к такому решению, я вышел из метро, не
доехав до Зеленой аллеи одну остановку, чтобы прогуляться
пешком, а заодно зайти в бар и довести себя до необходимой для
решительных действий кондиции.

Для начала я выпил две рюмки коньяку и подумал было
этим и ограничиться, но одна мысль задержала меня в баре. Мне
вдруг захотелось по возможности сократить сегодняшний разговор
с Корой; просто договориться о встрече и уйти. Когда эта мысль
пришла мне в голову, было десять часов вечера, а рюмочная на
Зеленой аллее закрывалась в полночь. Я провел в баре еще час,
здорово напился и вышел на улицу, основательно пошатываясь.
Теперь умнее всего было бы, конечно, отправиться домой; я даже
мельком подумал об этом, но мне неудержимо хотелось довести
задуманное до конца, да и -- чего греха таить! -- просто
увидеть Кору, а потому, выйдя из бара в одиннадцать, в четверть
двенадцатого я уже ломал кусты сирени в Северном парке.

Помнится, мне пришлась тогда по душе идея наломать в
парке сирени. Пьяная романтика в стиле Кохановера выглядела в
тех обстоятельствах исключительно уместной. Несомненно, я
испытал бы некоторое разочарование, появись в этот момент в
парке полиция, но, как известно, бог всегда с пьяными, и все
кончилось благополучно, если не считать того, что я до крови
исцарапал руки и разорвал на себе рубаху.

Без четверти двенадцать, пьяный, оборванный и
"истекающий кровью", я впервые предстал перед своей избранницей
в героическом обличье. Кора перепугалась, раскраснелась
(впервые я видел ее такой), кинулась мне навстречу, выхватила у
меня из рук сирень, тут же небрежно разбросала цветы по
поверхности ближайшего столика и принялась за мной ухаживать.
Она прекрасно поняла, что сирень предназначалась ей, что
поранился я ради нее, но это ее нисколько не смутило.

Кроме нас в рюмочной не было ни души; Кора промывала
мне раны, мы хохотали, целовались, я пригласил ее в
"д`Арманталь", и она легко согласилась пойти туда со мной в