"Вячеслав Седов. Печать Бездны ("Наследие" #3) " - читать интересную книгу автора

рыбам. Это бы не удивило никого на корабле. Разве что кроме Тарда, с которым
феларец успел поделиться своими подозрениями о Карнаже. Поэтому бывший
"бешеный" тянул время, давая тем самым так необходимую полукровке
возможность окончательно прийти в себя после нескольких дней возлияний. И
чем трезвее становилось сознание Феникса, тем сильнее его тяготила мысль о
неизбежной развязке. В какой-то момент он пожалел о том, что все сложилось
именно так, а не иначе. Ран'дьянская ненависть даже перекинулась с персоны
феларца на те убогие устои, что утвердились после войны в людских
королевствах. Карнаж, не без усилий, но вернул ее обратно лично на
"бешенного", так как прекрасно знал, что, иначе, станет много слабее своего
противника. Разум не должен отступать, сколь сильно и подготовлено ни было
тело. Тому любопытным примером являлась бутыль из-под островитянской
выпивки, изрядно намозолившая за все это время глаза Фениксу, стоя перед ним
на столе. По островитянскому знаку внутри должен был содержаться жидкий
огонь, будоражащий кровь, а не пресная вода, едва отдающая остатками аромата
былого напитка...
Однажды вечером старый феларец нарушил одиночество Карнажа за столом в
углу. Полукровка тут же состроил на лице дежурное выражение вареного рака,
которых подавали по случаю дня рождения капитана, что праздновала вся
команда, пригласив и убийц драконов. Бывший "бешенный" критически осмотрел
стол, на котором помимо одинокого огарка свечи не имелось даже закуски,
выразительно хмыкнул и произнес:
- Что же такого в этой островитянской выпивке, что вас прельщает,
сударь?
- Ммм... божественный нектар... - пробормотал "ловец удачи",
убедительно выплетая языком узоры хлеще швигебургских.
- Позволите? - феларец протянул пивную кружку, предварительно опорожнив
ее на пол.
Рука в перчатке с набойками, протянувшаяся за глиняной бутылью в тот
момент, тряслась далеко не от того, о чем подумал "бешенный".
Чуть приподняв сосуд Феникс тут же второй рукой подхватил свою плошку,
где еще оставалась вода и опрокинул ее себе в рот, поблагодарив удачу за
такое одолжение. Ведь, как он ни растягивал, наливая ничтожно мало, все
равно вода подходила к концу и он уже готовился отправиться за добавкой, как
всегда собираясь спокойно пройти мимо спавшей стражи и одолжив ключи у того,
кто храпел громче всех. Однако возможности все никак не представлялось из-за
празднества, и полукровка радовался меньше всех торжественному событию.
Теперь же стоило поблагодарить случай - бутыль была пуста. А ее недопитая
сестра все еще стояла под столом у ног "ловца удачи".
- Прошу прощения... сударь, - Карнаж потряс сосуд, давая понять, что
тот пуст и будто случайно уронил на пол.
Был бы феларец поискушеннее в вопросах островитянского гончарного дела,
то сразу бы понял, какая немалая сила нужна, чтобы, якобы уронив, расколоть
толстые стенки, специально предназначенные не разбиваться от случайных
падений во время шумных попоек. Вместо этого "бешеный" только
засвидетельствовал сам для себя, что сосуд и вправду был пуст, а руки
красноволосого ранкена едва годились приспускать портки, справляя малую
нужду.
Извлеченная из-под стола бутыль обрадовала феларца еще больше и он даже
не смог удержаться от возгласа: