"Вячеслав Седов. Печать Бездны ("Наследие" #3) " - читать интересную книгу автора

вызвало неприятное удивление, как можно было судить по гримасам и сильно
нахмуренным бровям, даже когда он припадал к кружке с пивом, то сам виновник
беспокойства не был поражен тем, что тайная служба при короле отправила
вместе с убийцами драконов своего человека. И именно такого. Ведь в одном
состояла основная трудность для сыскарей его величества - в отряд наемников
не брали тех, кто мало смыслил в бою или имел незначительный военный опыт.
Аккуратно перерезать глотки кинжалом в темной подворотне и вспарывать
алебардой брюхо дракону в открытом бою было совсем не одно и тоже. Отчего
этот старый ветеран войн с Лароном и островитянами, где-то возымевший такую
ненависть к ранкенам, был плохим соглядатаем, но отменным рубакой. Тем не
менее, ставка канцелярии оказывалась верной - в убийцы драконов почти всегда
охотно брали тех, кто рассматривал свершение мести путем огня и меча, а,
соответственно, редко пытался встрять в шпионские интриги и заговоры,
почитая их для себя густым непроходимым лесом.
Такой открытый поединок взглядов делал мало чести Фениксу, и, все же,
он списал это на свой счет как разведку боем, хотя мог бы и схитрить.
Со стороны старый феларец походил на злобного пса, скалившего зубы на
кота, который сидел высоко на изгороди и был недосягаем. Но, как всякий кот
на его месте, полукровка понимал, что подобный расклад мог быстро
измениться, стоило лишь ему спуститься, а псу - разорвать ошейник, цепью
державший у той самой изгороди. Этот поток аллегорий вызвал невольную улыбку
на губах Карнажа, что привело феларца в еще большее бешенство.
Феникс быстро опрокинул еще одну чашку и отвел взгляд. Он снова
оказался в той ситуации, которые редко, но вынуждали его принимать непростые
и жестокие решения. Разумеется "бешенный" будет искать способ либо
изобличить "ловца удачи" при убийцах драконов, либо попытаться уничтожить
собственноручно. Второе было более вероятно, так как заставить кого-то
поверить в свои слова, если тот тысячу раз слышал, но ни разу не видел
ранкенов в деле самолично гораздо тяжелее, нежели сообщить то же самое тому,
кто хоть раз наблюдал воочию. Полукровка верил в это гораздо больше, нежели
в узы боевого братства, столь почитаемые Тардом.
Бритва крепко держал командование отрядом в своих руках и если до сих
пор не подошел к Карнажу с расспросами, значит, и в самом деле не встречался
с островитянскими убийцами лицом к лицу, считая, на счастье полукровки,
таковых сильно преувеличенными порождениями мифов и легенд.
Но феларец был опасен. Фанатики всегда опасны. Не важно воркуют за
окнами белые голуби мира или бушует пожарище войны. Они будут искать себе
дела и применения за идеи. Поскольку в отряды "бешенных" брали именно таких,
то Карнаж небезосновательно собирался остеречься этого феларца, еще не
подававшего особых признаков немощи и отнюдь не принадлежавшего к тем
воинствующим старым пердунам, у которых давно уже шпага пляшет в пальцах, но
замашки остались как у отпетых бретеров. И Карнаж не тешил себя иллюзиями.
Дело придется решать, как это полагалась двум головорезам: в удобный час, в
укромном месте, один на один. Для "бешенного" он, Феникс, хоть разорвись
надвое в попытке переубедить этого человек, будет угрозой экспедиции.
Всегда. Потому что тот видел ранкенов, или подобных им, и сейчас в его
глазах читалось, что он снова видит ранкена и совсем не важно, дрались они
недавно плечом к плечу или нет, ведь феларец помнил изощренность
островитянских убийц. Некоторые из них специально втирались в доверие, а
ранкены, что ни говори, тоже были убийцами.