"Дарелл Швайцер. Маска чародея " - читать интересную книгу автора

больше ничего не оставалось. Каждый в Городе Тростников знал, что, когда
приходят трудные времена, когда случается кризис, когда не остается ничего
другого, кроме как прекратить бороться и умереть, и никакой риск не кажется
чрезмерным, приходит время идти к Сивилле.
Счастлив тот, кому никогда не приходилось взывать к ней, - гласит
старинная мудрость. Я не принадлежал к разряду таких счастливцев.
Ее называли и Дочерью Реки, и Голосом Сюрат-Кемада, и Матерью Смерти,
и многими другими именами. Кто она и что собой представляет, не знал никто,
но она жила - что уже пугало, становясь излюбленной темой для страшных
историй - в самом центре города, среди многочисленных сооружений на сваях,
где толстенные бревна опор, поддерживающих громадные дома, стоят густо, как
Деревья в лесу. Я слышал о страшной цене, которую, по слухам, она требует
от желающих услышать пророчество, и о том, что каждый, посетивший ее,
возвращается другим человеком, если возвращается вообще. Но ее дом стоял на
том месте еще с незапамятных времен, и всегда люди шли к ней, чтобы
выслушать ее предсказания.
Я тоже пошел. В дар для нее я мог предложить лишь отцовский меч,
серебряный меч, что вернула мне матрона из храма.
Едва забрезжил рассвет, когда я выскользнул через люк под домом. На
востоке, справа от меня, небо уже начинало светлеть, но впереди, ближе к
центру города, еще царствовала ночь.
Я греб, с трудом пробираясь между обломками, оставленными недавней
бурей: досками, разбитыми бочками и сундуками, а однажды мне встретился
даже медленно переворачивающийся в воде труп, неизвестно как не замеченный
эватимами. Чуть дальше громадный дом рухнул со своих подмытых водой и
подломившихся опор - его зияющие пустотой черные окна напоминали жадно
раскрытые пасти. Потом, когда утренний туман немного рассеялся, я подплыл к
застрявшему между сваями опрокинувшемуся кораблю с волочившимся по воде
такелажем - он был похож на гигантскую мертвую рыбу, зажатую меж стеблями
тростника во время отлива.
Сразу за ним в полутьме уже угадывались смутные очертания жилища
Сивиллы, конечно же, не тронутого штормом.
О ней ходило множество легенд: говорили, что Сивилла никогда не была
молодой, а родилась уже глубокой старухой из крови собственной матери уже
после ее смерти; и что она стояла в луже крови своей матери во тьме еще во
время сотворения мира; и что она сводит ладони вместе, а когда разводит, на
них вздымаются языки пламени.
Мой отец, часто проделывавший подобный трюк, однажды страшно
рассердился, когда я попытался повторить его, хотя я просто сидел,
уставившись на свои руки и свои разводил ладони, не совсем понимая, что я
делаю, и без каких бы то ни было результатов. Ему хватило и того, что я
попытался сделать это. Возможно, вначале он даже испугался, что я могу
повторить эксперимент и в конце концов добиться успеха. На его лице
отразилась сложная гамма чувств, но шок от потрясения вскоре сменился
холодной яростью. Это был единственный раз в моей жизни, когда он побил
меня.
Сивилла, родившая огонь из ладоней, скатала из него два шарика. На
один из них она дохнула, чтобы замутнить его, а потом отпустила оба этих
шарика в небо - так появились Луна и Солнце. Затем, стоя в лунном свете,
она сделала глубокий долгий глоток из Великой Реки, там, где в воду стекала