"Кристиан Шюнеманн. Парикмахер " - читать интересную книгу автора

жизнь. Началось купание в роскоши: вилла, "ягуар", теплый гараж, гольф-клуб.
Но как-то раз Беа появилась в моем салоне с двумя чемоданами. Она уехала с
Зильта. (Кстати, по ее словам, супруг проследил, чтобы она не прихватила с
собой парочку серебряных ложек.) Сейчас она живет в Хайдхаузене под самой
крышей. Интересно, скучает ли она хоть изредка по своей жизни на Зильте?
Беа тормознула, как всегда, мягко, чтобы не пугать меня. Издательский
корпус, скучная зеркальная коробка, не шел ни в какое сравнение с
великолепными фасадами эпохи грюндерства (это время франко-прусской войны) в
Глоккенбахском квартале, где находился мой салон. Так вот где проводила свои
дни Александра. Бедняжка.
- Спасибо за то, что ты поработала ради меня таксисткой. - Я помедлил
немного и добавил; - А помнишь, что ты сказала мне на прощание тогда, на
Зильте, в твоем салоне?
- Нет, забыла.
- Ты сказала: "Когда с помощью краски волосам придается особенный
блеск - это самое красивое". Помнишь?
- Да, теперь вспомнила. После этого ты и спросил: "Хочешь работать у
меня стилисткой?"
Я чмокнул Беату в щеку, достал из-за сиденья пакет и вылез из машины.
На ступеньках оглянулся еще раз и махнул рукой, но Беа уже встраивалась в
транспортный поток. Сзади я увидел буквы на ее номере "Б-ЕА". Ради этого она
специально регистрировала свой "рено" в Берлине.

Стеклянные створки беззвучно раздвинулись. Вестибюль издательства был
выдержан в серо-голубых тонах, мрамор такого же цвета и с такими же
прожилками, как у Стефана на досках для завтрака. На обзорном щите названия
множества журналов. Я спросил у портье в униформе, куда мне идти.
- Четвертый этаж, - ответил он.
Из лифта вышли женщины; они прошествовали мимо меня "как стая
фламинго" - так сказал бы Алеша. После них в лифте осталось сладкое облачко
из смеси разных духов и дезодорантов. Я задержал дыхание. Лифт поднимался
наверх, мягкий свет льстил моему отражению даже больше, чем у меня в салоне.
Снова открылись серебристые двери, и я очутился перед длинным, похожим на
прилавок столом. Сидевшая за ним блондинка улыбалась так, словно все это
время ждала лично меня. Температура на этаже была ниже уличной по меньшей
мере градусов на пять. Ох уж эти жуткие климатические установки!
- К Еве Шварц. Я Томас Принц, - сообщил я ей.
Блондинка сняла трубку, нажала две клавиши и негромко что-то
проворковала. Вероятно, сообщила о моем появлении Барбаре Крамер-Пех в ее
приемной. Я последовал за ней по коридору мимо открытых дверей. У
копировального аппарата стояла женщина, прижав руки к стеклу; на нас она не
обратила внимания. Было на удивление тихо. Интересно, всегда ли тут так или
это тоже последствие шока? Никак не могут прийти в себя после убийства
Александры? Спрашивать об этом у блондинки я не стал - вероятно, она бы
просто не поняла моего вопроса.
Посреди кабинета главного редактора стоял стул, да нем сидела Ева и
глядела на стену. Там был вывешен длинный ряд уменьшенных страниц очередного
номера журнала. Рядом с Евой неподвижно стояли три редакторши - стройные
фигуры, хорошие прически.
- Томми, как замечательно, что ты пришел, - проговорила Ева, не отрывая