"Михаил Щербаченко. Законы Лужкова " - читать интересную книгу автора

- Как золотое сечение в архитектуре?
- Да, жизненное золотое сечение. Если мужчине 20 лет, то нужно
разделить на два и прибавить семь - его спутница может быть
семнадцатилетней. Если тебе 80, то вполне приемлемо 47. И эти соотношения
очень и очень рациональны. Сейчас Лене 38, а мне 65. Когда мне будет 70, у
нас будет как раз академическое соотношение.
- Экий вы прагматик.
- А то. Хотя когда речь идет о соединении сердец, все эти вычисления
совершенно ни к чему.
- Юрий Михайлович, вы после смерти жены какое-то время жили один...
- Три года.
- Ваше восприятие холостячества? Подходит оно вам, не подходит? Или по
обстоятельствам - можете жить и один, и в семье?
- Я больше, конечно, семейный человек. Хотя после смерти первой жены
уже начал привыкать к холостяцкой жизни. Она не была такой уж одинокой -
младший сын жил со мной, мама сразу же взяла на себя все заботы по
хозяйству. И вроде притерпелся я к этой жизни... вдовца. Нехорошее слово.
Нет, в качестве мужа я себя чувствую значительно лучше.
- Давайте вспомним один эпизод. Лето 99-го. Незадолго до выборов
Владимирское ФСБ устроило проверку фирмы, принадлежащей вашей супруге. Вы
тогда чуть ли не с кулаками кинулись на защиту жены. Пресса сочла, что как
муж вы достойны похвалы. А вот как публичный политик - прокололись. Не
хватило выдержки. Ну, подумаешь, поинтересовалось ФСБ...
- Не просто поинтересовалось. Это было куда больше, чем интерес. И
вообще, когда мы перестаем остро реагировать на несправедливость, - теряем
мужское достоинство. Если бы подобные действия были предприняты в отношении
любого другого человека, моя реакция была бы точно такой же. Я агрессивно
реагировал, когда Святослава Федорова хотели отлучить от клиники Святослава
Федорова. Я агрессивно защищал Скуратова от произвола власти...
- ... А ради Кобзона, говорят, даже к Ельцину ходили.
- Дело было в 1996 году. Ельцин пригласил меня, как только объявили
результаты второго тура президентских выборов. Пригласил, заметь, первым
среди членов "группы поддержки". Тогда выборы президента страны и мэра
Москвы проходили одновременно, но я свою избирательную кампанию не вел, а
ездил по стране и агитировал за Ельцина. И вот сразу после победы он мне
говорит:

- Юрий Михайлович, назовите любую вашу просьбу, и я ее выполню.
Любую.
- Борис Николаевич, - говорю я в ответ, - смените гнев на милость
в отношении Кобзона. Он не ваш сторонник, но он вел себя честно.

- Ничего себе просьбочка... Представляю, что подумал Ельцин. "Я этого
Лужкова собираюсь милостями осыпать, а он мне своего Кобзона подсовывает. Не
хочет быть мне обязанным?" Или еще версия: "Видно, заелся этот мэр, раз
ничего ему не нужно от новоизбранного президента страны". И самый плохой
вариант: "Я бы так не смог". Плохой - для вас.
- Все логично, но только у меня своя логика. Иосиф Кобзон - это
личность, совершенно самостоятельная в своих оценках, в свой оценке Ельцина
в том числе. Но доставать за это человека, унижать, лишать сцены - это было