"Михаил Щербаченко. Законы Лужкова " - читать интересную книгу автора

футбольной команды и на ходу пожимал руки уважаемым и приятным во всех
отношениях людям. А те, мягко отпихивая друг друга, вползали следом за ним.
Они, эти люди, кто бы смел усомниться, будут рядом, они обязательно помогут
Юрию Михайловичу, авторитетному градоначальнику, видному политику, сильному
человеку. Они помогут ему стать президентом нашей очень большой и, несмотря
ни на что, далеко не последней в мире страны, а уж он верных слуг и
сподвижников заботой не оставит.
"Иных уж нет, а те далече".
Хотел - не хотел... Должно быть, это совсем не просто - осознанно
заявить, что видишь себя главным лицом государства. Ведь не может же у
"заявителя" не возникнуть абсолютно естественный вопрос: а гожусь ли?
Соизмерим ли - чего уж бояться громких слов - масштаб моей личности с
масштабом задач, которые должен решать - и решать успешно! - руководитель
государства? Или подхожу хотя бы потому, что другие подходят еще меньше?
Лужков - человек власти. Наказан он ею или поощрен - не будем гадать.
Власть ему идет. И он, полагаю, убежден, что пользуется ею заслуженно. Ю.
М., несомненно, знает себе цену. Значит?...
Но стоп. Мы сейчас пытаемся проникнуть в голову Лужкова, пробуем
воспроизвести возможный ход его раздумий, это трудно, самонадеянно, да к
тому же в нашем случае не очень-то важно.
Важнее то, что общественное мнение вынесло вердикт: "Хочет!"
Почему? А просто не может не хотеть! В уставе Москвы, в конституции
России, а также в других важных и полезных сочинениях нет записи о том, что
политик, приблизившийся к высшей государственной должности и имеющий
абсолютно реальные шансы ее занять, может этого не захотеть. А поэтому никак
невозможно, чтобы Лужков не желал стать президентом России. Он столько лет
уверял всех, будто ему этого не надо, что намертво убедил в обратном.

Беседа летом 2001 года.
- Начиная с середины 90-х мне без конца задавали вопрос, хочу ли я,
готовлюсь ли в президенты. Объясняя, почему не хочу, я старался, чтобы мне
поверили. Теперь безразлично, верят или нет, но я по-прежнему говорю: нет,
не собирался. А доказывать ничего не буду, все аргументы "против" уже
привел. Или почти все.
- Почти? Поройтесь в остатках, Юрий Михайлович, а я пока напомню, что
вы отвечали журналистам: "Я еще не все сделал в Москве", "Надо спросить
москвичей, согласны ли они отпустить Лужкова", "Чем я вам не нравлюсь в
мэрах?". Вот удачный, на мой взгляд, ответ: "Разве ТАМ хорошо?"
- Ну, это все ответы для прессы. А вот у меня в памяти остался разговор
с Черномырдиным. Мы общались не то что простецки, но в общем-то без затей и
хитростей. Ч. В. С. очень ревностно следил за моими планами и однажды
напрямик спросил о том же, о чем спрашивали все, кому не лень. О
президентских планах. И я ему стал объяснять: "Ты можешь просто так пойти в
театр? Просто так съездить за границу? Одеться в джинсу и зайти в магазин?
Выйти на сцену и устроить капустник? Нет. Тебе, премьеру, надо спросить
разрешения. А я все это могу. Это моя свобода, она мне абсолютно необходима,
и я ею очень дорожу".
Хочешь верь, хочешь нет, но я на самом деле не хотел быть президентом.
Еще году в 95-м, когда рейтинг Ельцина стремительно катился вниз, жена
спросила меня: "Ну что, собираешься?" - "Нет". Она облегченно вздохнула: