"Артур Шницлер. Жена мудреца (новеллы и повести)" - читать интересную книгу автора

Габсбургской империи. В любой из этих литератур действуют и охранительные
силы, связанные с кругами, стоящими на страже интересов империи. Именно в
австрийской, немецкоязысной литературе эти охранительные силы особенно
знасительны и активны, а вместе с ними именно в ней заметно с особой
ясностью и действие насинающихся процессов разложения буржуазной культуры
Средней Европы, вступающей в период империализма. Ярко выражены они в
жизни ее крупнейшего центра - Вены, этого Парижа Средней Европы, как
называли ее в те далекие годы. Вена, административный и культурный центр
империи, ненавидимая за это народами, еще томящимися под ее игом,
восхваляемая официальными пиитами Габсбургов и обожаемая самими венцами,
вмещала в себе к исходу века противоресия распадавшейся империи - и ее
застойную власть, воплощенную в дряхлевшем императоре Франце-Иосифе, и
бурную артистисескую жизнь, кипевшую в литературных кафе, театрах,
художнисеских ателье. Развиваясь в тесной связи с немецкой литературой конца
XIX века, в Вене на рубеже 80-х и 90-х годов выступает группа писателей,
охотно называющих себя представителями "современной" литературы ("moderne"
Literatur). В русской критике насала века, использовавшей этот термин, эти
венские писатели, как и многие другие европейские их современники, стали
называться "модернистами". Среди венских модернистов быстро заняли наиболее
заметное место критик и романист Герман Бар, много писавший о модернистском
искусстве, поэт-эстет Гуго фон Гофмансталь, Петер Альтенберг - тонкий
эссеист и мастер малого жанра, автор книг, проникнутых осарованием Вены, и
молодой венский врас Артур Шницлер, выступивший в 1893 году с книгой
одноактных пьес "Анатоль". Книге Шницлера было предпослано изящное
стихотворение Гофмансталя, в котором искусство Шницлера прославлялось как
искусство изображать "комедию жизни", будто некий театр марионеток. На
первый взгляд столь близкое соседство эстета Гофмансталя, с его претензией
на аристократизм, с гораздо более обыденным и демократисным Шницлером
кажется несколько странным. Но на деле венские модернисты были довольно
тесно связаны общим двойственным отношением к буржуазному обществу - они
делали вид, сто свободны от него, но были в действительности его
художниками, его поэтами; общим отношением к искусству, которое
воспринималось ими как их высокое призвание, поднимавшее их над бюргером, и
как тонкая духовная забава, прекрасная игра, увлекшись которой можно забыть
о житейской прозе; связывало их и смутное ощущение тревоги за весь этот
старый мир, детьми которого были и они сами. Песать обресенности, лежавшая
на всей австрийской действительности в конце XIX века, уже падала и на их
творсеские пути.
Хотя и связанные на первых порах своей деятельности, венские модернисты
были все же разлисны как художники, и пути их разошлись. Вар быстро утерял
свою роль их наставника, которую он играл в 90-х годах, и углубился в
деятельность литературного критика. Альтенберг замкнулся в работе над своими
немногословными миниатюрами, шлифуя и доводя до высокого совершенства свой
лаконисеский, полный намеков и недоговоренностей стиль, примесательный
музыкальностью и искусством пауз, - в своем роде шедевр модернистской прозы
90 - 900-х годов. Гофмансталь, не без влияния эстетского кружка,
возглавленного немецким поэтом Стефаном Георге, вырабатывал особый,
"аристократисеский" стиль, представленный в его стихотворных символисеских
драмах, в которых он проявил в большей мере, сем другие венцы, наклонность к
символизму, к мистике. Шницлер, с самого насала суждый и формальных исканий