"Сергей Щербаков, Ника Муратова. Нет на земле твоего короля, Часть 1 " - читать интересную книгу автора

Славки сделали промежуточный ход конем. И тут у всех на глазах произошло
невероятное. Кузя с торжествующим видом лихо ответил пешкой от коня, оставив
этим самым диагональ на короля без защиты. Все присутствующие в ужасе
схватились за голову.
- Идиот, - прошептал пораженный Емельяненко.
- Что он делает? - вырвалось у ничего непонимающего Юрия Палыча
Можаровского, который хлопал глазами.
Кузя и глазом не моргнул, хотя заерзал, предчувствуя извержение
вулкана.
Даниле Григорьевичу, который в древнейшей игре почти ничего не понимал,
ничего не оставалось, как только вывести из укрытия ферзя и сделать мат. Мат
в три хода! Так называемый "детский мат"! И кому? Команде корифеев
"клетчатой доски"! В лаборатории началось невероятное. Шум стоял такой, что
на него сбежались сотрудники из соседних отделов. Емельяненко, красный как
рак, накинулся на Кузю чуть ли не с кулаками, Юрий Палыч в конец
расстроенный ушел, громко хлопнув дверью. Конструкторов Миша и его коллеги с
трудом, но одолели, а вот рассыпавшейся внезапно команде Емельяненко
пришлось приписать "баранку".
- Нет, ну как ты мог, идиот, как ты мог! - орал на Кузьмина взбешенный
начальник.
- Ну ладно вам, подеритесь еще! - успокаивал их Данила Григорьевич.
- Да он специально, голову даю на отсечение, специально!
- Не специально! - отнекивался Кузя. - Я предупреждал, что играю не
очень хорошо.
- Не очень хорошо? Не очень хорошо??? Это же просто кретинизм, вот как
это называется! Такую партию продуть! И кому?! Мат! В три хода! Никогда мне
смыть такого позора.
Кузя вышмыгнул из комнаты, опасаясь дальнейшего гнева.
Больше всех победе радовались, конечно, конструктора, завоевавшие
второе место, особенно веселился убеленный сединами Данила Григорьевич.

Инженер-конструктор Данила Григорьевич Тельман был местной
достопримечательностью, он зимой ходил в одной рубашке, пока жена его не
заставила одеть легкую курточку, чтобы не позорил ее на всю округу. Как-то
на какой-то вечеринке отдела он в подпитии разоткровенничался и поведал
сослуживцам о себе, о своем суровом детстве. Рассказывал, как в войну
остался сиротой и совсем маленьким ребенком попал в детский дом, где ему с
чьей-то легкой руки дали фамилию вождя немецкого пролетариата Эрнста
Тельмана. В трудные послевоенные годы детский организм закалился в лишениях.
Ему нипочем были ни сырость, ни стужа. Мишка всегда немного завидовал ему -
его крепкому организму и восхищался силой духа и оптимизмом.
Так получилось, что Данила Григорьевич стал Мишиным наставником - и в
силу своей специальности, и в силу того, что просто по-человечески оказался
близок Мише, вызывал уважение. Миша, мало знавший своего отца, тянулся к
нему, к старшему другу, к первому шел за советом, первому каялся в ошибках и
хвалился успехами. От него лучше всего воспринимал критику.
- У тебя, Мишка, - как-то сказал ему Тельман. - душа нараспашку. Тебя
любая милая девушка легко в себя влюбить сможет. Странно, что ты еще
одиночкой ходишь.
- Только не говорите, Данила Григорьевич, что решили в свахи