"Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов" - читать интересную книгу автора (Ардаматский Василий)

2


Первый свой школьный день помню так ясно, будто это было на прошлой неделе. Незадолго до него мы с мамой ездили в центр города покупать букварь, тетрадки, ручку, карандаши, резинку и ранец. Тетя Лена сшила мне длинные брюки и накануне первого сентября долго их примеряла. Мне было очень жарко, а она напевала:

Дети, в школу собирайтесь, Петушок пропел давно… Ему и больно и смешно, И мать грозит ему в окно…

Первого сентября я проснулся в шесть часов утра. И услышал мамин голос:

— Спи, спи, сынок, еще рано.

Второй раз проснулся около семи. Мама уже звякала посудой на кухне. Начинался тихий и теплый день. Солнечный луч поджег что-то на столе. Стоило мне пошевелиться, и сияние то разгоралось, то гасло. Я приподнялся — эго сверкала застежка на новеньком портфеле. На спинке кровати висели мои первые длинные брюки и рубашка-матроска.

Мама сама умыла меня и усадила завтракать. Но я только чаю глотнул. Наконец я одет и мы отправляемся в школу.

На улице нам встретилась соседка, и я, не здороваясь, сказал ей:

— Вы, наверное, думаете, что я иду в детсад, а мы идем в школу, — и показал на свой новенький портфель.

Соседка и мама посмеялись, и мы пошли дальше…

Сначала я учился плохо. Ничего у меня не получалось — даже палочку не мог нарисовать, не говоря уж о том, чтобы писать с нажимом, да еще и с закруглением.

Накануне Октябрьских праздников маму вызвали в школу Учительница сказала ей, что я абсолютно ничего не понимаю и, вероятно, не дорос еще до школы. Маме предложили серьезно заняться моим развитием и внушить мне чувство ответственности за учебу. И мама занялась. Прежде всего она выпорола меня папиным ремнем с тяжелой пряжкой, а потом объявила, что я не выйду из дому, пока не сделаю как следует все уроки. Мне становилось see яснее, что школа — это сплошные неприятности. Сидишь дома, рисуешь палочки просто и палочки с крючком, все вывел как надо, но когда голова падает на стол от усталости, задеваешь рукой чернильницу и заливаешь чернилами полстраницы. Начинать все снова — нет сил. Объясняешь потом учительнице — нечаянно ведь, а она перед всем классом говорит: нет у Коробцова никакой учебной дисциплины. А у отцовского ремня пряжка тяжелая, как сковорода.

Мы начали выписывать цифры. И снова у меня не получаюсь. Пишу четверку, и крюк оказывается отдельно от палки. Пишу тройку — получается два крючка отдельно, а связать их вместе не могу. И только двойка получается отлична — красивая, похожая на лебедя.

Учительница, посмотрев на мои цифры, сказала:

— Удивительное дело, у Юры лучше всего выходит двойка.

Я пришел из школы домой и сразу сел за цифры. Действительно, думаю, почему только проклятая двойка получается красивая? А как красиво нарисовать пятерку? На что она похожа, когда ее пишет на доске учительница? На колесо с флажком. Попробую… И я вывел пятерку. Но флажок падал, и колесо было похоже на яйцо. Я нарисовал пятерку другую, третью, четвертую — и вдруг все они получились что надо, а одна так просто красавица. Тогда я стал рисовать четверки — гвоздь, забитый в стену и загнутый. Получилось. Взялся и за тройку — червяк на крючке. Получились и тройки. И на другой день учительница перед всем классом похвалила меня за цифры. В общем, потихоньку, полегоньку чувство ответственности за учебу у меня проснулось, и мама спрятала ремень в сундук…