"Юрий Щербатых. Музей" - читать интересную книгу автора

Поеживаясь от холода я окинул взглядом давший мне приют район, в который
мне не скоро суждено вернуться. Приземистая двухэтажная католическая
школа, вычурный особняк местного эскулапа с солидной бронзовой табличкой у
калитки, старинная пивная под спортивной вывеской "Игроки в крикет" - все
это переходило из разряда реального окружения в мерцающие образы моей
памяти.
Еще не полностью рассвело, и темно-синий свежий утренний воздух был
наполнен запахом цветущего миндаля, деревья которого в изобилии росли
вдоль тротуара. И вдруг в эту первозданную свежесть грубым диссонансом
вторгся резкий неприятный запах, источник которого, казалось, был где-то
рядом.
Сейчас, спустя полгода, я пытаюсь вспомнить, на что он походил, и не
могу найти подходящих аналогий. Обычные сравнения типа "испорченное мясо"
или "ядовитые химикалии" здесь неуместны. Может быть, "протухшие яйца"?
Пожалуй, элемент сероводорода там был, но не более, чем элемент. Такое
зловоние редко встречается в обычной жизни. В целом ощущение было такое,
что в нос мне ударила струя газового баллончика, и это было тем более
непонятно, что улицы в тот час были совершенно пустынны. Даже автобусы еще
не ходили, что кстати и объясняло мою прогулку с тяжеленным рюкзаком.
Впрочем запах исчез так же быстро, как и возник, оставив после себя еле
уловимый, но устойчивый след, вызывавший ощущение тревоги и дискомфорта,
но не действующий на органы обоняния столь ошеломляюще, как первоначальное
зловоние.
Забыв, что я нахожусь в чопорной Англии, я по русской привычке встал
и огляделся, чтобы посмотреть, не вступил ли я по неосторожности в кучу
дерьма. Тогда-то я впервые и увидел рядом с собой ту самую тетрадь, о
которой веду речь. Когда я взял ее в руки, она была чуть тепловатой на
ощупь, и показалось мне весьма тяжелой.
Будучи заядлым библиофилом, я сразу обратил внимание на кожаный
переплет и особенную природу бумаги. С первого момента почувствовав
необычность своей находки, я вопросительно огляделся вокруг, ища хозяина
книги, и, не найдя никого, кому она могла бы принадлежать, осторожно
раскрыл обложку. Неровные строки убористого рукописного текста заполняли
ее страницы, временами неожиданно обрываясь, а местами полностью исчезая
под бурыми пятнами засохшей плотной коркой рыжеватой жидкости, крупные
потеки которой порядком испортили рукопись. Начав перелистывать
манускрипт, я ощутил потрескивание статического электричества на кончиках
пальцев, что заставило меня инстинктивно захлопнуть тетрадь и задуматься.
Я очень спешил, времени было в обрез, и нужно было срочно решать, что
делать с найденной рукописью. Оставить ее на месте, сдать в полицию,
отнести в бюро находок? Я не знал, на что решиться... Бросить столь
таинственно попавший мне в руки манускрипт я не мог - это мне не позволяло
врожденное чувство любопытства и страсть к приключениям. Полиция или бюро
находок тоже исключались - через полтора часа начиналась регистрация в
аэропорту Хитроу на московский рейс, а только одна дорога туда, не считая
пересадок занимала более часа. Составление же протокола в полицейском
участке, безусловно, привело бы к опозданию на самолет. Поэтому после
секундного колебания я засунул кожаную тетрадь в рюкзак и направился к
вокзалу.
Позже, по приезду в Россию я с трудом, шаг за шагом прочитал и