"Сергей Щербаков. Неотмазанные - Они умирали первыми " - читать интересную книгу автора

классные, почти все в Чечне воевали. Одним словом, служить можно...
- Гоняют, значит так надо. Настоящих мужчин из вас делают. Рад, что у
тебя все путем. Матери вот только почаще пиши.
- Как получится.
- Никак получится! А чаще пиши, волнуется ведь.
- Пап, вы почему разошлись? - задал неожиданный вопрос Ромка, виновато
глядя на отца. - Вы же у меня такие оба хорошие.
- Понимаешь, сын, ссоры убивают любовь и тепло. Незаметно, потихоньку.
И поверь, лучше не ждать предстоящей агонии. Тогда между людьми останется
доброе и благодарное отношение друг к другу. Она замечательная женщина. Но
любовь умерла, так уж распорядилась жизнь. Мы не можем жить вместе. Я думаю,
ты когда-нибудь поймешь нас...
Три часа свидания пролетели незаметно, настало время прощаться.
Обнялись. Погрустневший Ромка, прихватив для ребят привезенные отцом
сигареты и домашнюю снедь, вернулся в казарму; отец направился пешком к
автотрассе, что проходила в полукилометре от части, там поймал попутку и
доехал до вокзала.
Через два дня глубокой ночью воинский эшелон, в котором находился
Ромка, сделал вынужденную получасовую остановку в его родном городе. Парень
с тоской смотрел на мигающие за окном огоньки, душа и сердце рвались туда, к
Светке, к родным. Но состав дернулся и под монотонный перестук колес огоньки
неумолимо стали уплывать в кромешную темноту...

Глава восьмая

На границе с Чечней они сменили 22-ю бригаду оперативного назначениия
из Калача, бойцов которой перебросили под мятежные села Карамахи и
Чабанмахи, где "калачевцы" в ожесточенных боях с прорвавшимися в Дагестан
боевиками понесли ощутимые потери. На полторы недели после приезда зарядили
нудные дожди. Кругом была слякоть, в окопах под сапогами хлюпала вода,
блиндажи и походные палатки протекали. Унылое серое небо, отсыревшая одежда,
чавканье под ногами липкой грязи и страх перед шальной пулей навевали
гнетущее настроение.
Послышались один за другим хлопки из "подствольника", заухали разрывы
гранат, ночная степь украсилась яркими вспышками. Капитан Шилов, матерясь,
влетел в блиндаж, при виде разъяренного ротного солдаты вскочили.
- Какая сволочь палит?! Вашу мать!
- Капитан Серегин, товарищ капитан!
- Откуда у него "воги"? Какая сука выдала!
- Пьяный он, товарищ капитан! Угрожал пистолетом! Забрал пояса с
"вогами". Сказал, что пойдет войну заказывать, - пытался оправдываться
вспотевший, весь залившийся краской, сержант Сигаев.
- Я ему сейчас такую войну закажу, что яйца посинеют! Олухи, втроем
одного пьяного мудака не смогли сделать!
- Товарищ капитан...!
Но Шилов уже выскочил наружу и скрылся в темноте, где продолжали с
одинаковой периодичностью громыхать взрывы. Через некоторое время они
смолкли. Полог откинулся и в блиндаж с сильно распухшей кровоточащей губой,
покачиваясь, спустился притихший капитан Серегин, инструктор по вождению
БМП. Протягивая сержанту патронташ с "вогами" и автомат, он сердито буркнул: