"Джорджо Щербаненко. Миланцы убивают по субботам ("Дука Ламберти" #4) " - читать интересную книгу автораХочешь - сиди здесь и пей свое "Маккензи", не хочешь - можешь уйти отсюда
сию минуту, я ведь тебя не задерживаю и подписки о невыезде не беру. Так что можешь идти. Но если бы ты выполнила мою просьбу, я был бы тебе очень, очень признателен. Она заплакала тихо, без всхлипов. Посыльный из бара принес бутылку виски, лед и стаканы. Плача, Эреро подошла к столу, налила себе до краев, плача, села на кровать со стаканом в руке, плача, выпила, плача, тихонько выговорила: - Прости, что называла тебя "легавым". - Да ты что! Я за честь почту... Когда ко мне с уважением... - Я без уважения называла. Прости... По черным щекам, прокладывая радужные бороздки, катились слезы; она их не вытирала. Дука и понимал, и не понимал причину этих слез; впрочем, досконально разбираться не входило в его планы. - Да брось ты об этом, - сказал он, - Я тоже не всегда владею собой. - Что я должна сделать? - спросила она, еще раз отхлебнув из стакана. - Та великанша, о которой я тебе говорил... ее убили, сожгли заживо в стоге сена, и я должен найти ее убийц. - Говори, что делать, - повторила она тягучим, пьяным голосом. - Скажи, ты давно этим ремеслом занимаешься? - С четырнадцати лет, фараон. - Последнее слово она произнесла с максимальным уважением, на какое была способна, и даже, можно сказать, с нежностью. - Соседка, которая меня приютила после того, как гробанулись папа с мамой, сама гробанулась, когда мне исполнилось четырнадцать, и я стала жить у ее подруги, старой сводни. Ясно тебе? - А почему не "умерли", не "погибли", а именно "гробанулись"? - А это любимое словечко сынка той великодушной синьоры - я привязалась к нему, как собака, а он меня пристроил на теплое местечко. - Эреро сделала глоток еще, вытерла пальцем слезы. - Деньги на меня так и сыпались: здесь, в Италии, расистские предрассудки не так уж сильны, мужики любят черных, к тому же я чистокровная банту... Но мне от тех заработков ни лиры не обломилось, все подчистую загребали мой любезный со своей мамашей, а после другие стали обирать, и я, дура, каждый раз верила этим паскудам, видать, до самой смерти от них не отвяжусь... Ну да ладно, что же я все-таки должна делать? - Вот телефон, - ответил Дука. - Я тебе добуду любые телефонные справочники - Италии, Европы, Южной Америки, Дальнего Востока. Ты обзвонишь всех своих знакомых - у тебя ведь есть связи?.. Обзвонишь и скажешь им... Слушай внимательно. - Слушаю. - Скажешь этим своим знакомым, - Дука чуть ли не по слогам выговаривал слова, - что потеряла из виду и разыскиваешь девушку по имени Донателла, огромного, почти двухметрового роста. Она, мол, работала с тобой в одном доме, потом пропала - и ни слуху ни духу. А тебе бы хотелось с ней повидаться. Донателла - девица приметная, наверняка кто-нибудь да и слышал про нее хоть краем уха. Вот это все им скажешь. Запомнила? - Чего тут запоминать? Я хоть и пьяна, но все ж не дегенератка. - Ливия будет под рукой. Записывайте все, что удастся выяснить. Повторяю еще раз: Донателла Берзаги, двадцать восемь лет, рост - метр |
|
|