"Джорджо Щербаненко. Предатели по призванию ("Дука Ламберти" #2) " - читать интересную книгу автора

я погорю. Меня сошлют в Сардинию на хлеб и маслины.
- Если не ошибаюсь, ты и здесь ими питаешься.
- Остряк нашелся! - рявкнул Карруа. - Да пойми же ты, я вовсе не хочу
погореть, поэтому ты должен остаться цел и невредим. Мне наплевать,
раскопаешь ты что-нибудь или нет, в конце концов если кто и вырвет эту
сорную траву с корнем, так это не мы. Главное - чтоб ты остался жив и дело
не попало в газеты.
Он вдруг почувствовал, что на душе у него стало спокойнее.
- Идемте, Маскаранти.
- Слушаюсь, доктор, - отозвался тот.
- Он не любит, когда его называют доктором, - заметил Карруа (у него на
душе спокойнее не стало). - На, возьми эти деньги, распоряжайся ими, как
будто они твои. Если вдруг они вздумают тебя обыскать, пусть убедятся, что
деньги при тебе.
Пожалуй, он прав.
Внизу, во дворе квестуры, сидел голубь - один-одинешенек, - неподвижно
сидел и грелся на солнышке, будто уснул или был высечен из камня. Оснащенная
рацией машина Маскаранти чуть не наехала на него, а он и не шелохнулся.

4

Звонок был крайне вежливый. Маскаранти плотно затворил дверь кухни,
отстегнул пистолет и переложил его в карман пиджака. Дука пошел открывать.
Конечно, глупо настораживаться при каждом звонке, но теперь, когда его
сестра с девочкой уехала в Брианцу, звонить особенно некому (и впрямь за
четыре дня это был первый звонок), да еще так вежливо, в общем, они с
Маскаранти сразу поняли: это те, кого они ждут. Первое, на что упал взгляд
Дуки, - был чемоданчик (именно чемоданчик, а не большая сумка), и уж потом
он увидел длинные стройные ноги, такие же юные, как лицо и фигура в
ярко-красном рединготе.
- Доктор Ламберти?
Голос был не такой юный, как лицо, и далеко не такой вежливый, как
звонок; в интонации явственно слышался миланский диалект, да-да, тяжелый,
гортанный выговор миланской провинции, какой можно услышать где-нибудь в
Корсико или Колоньо-Монцезе, где вульгарное, хотя и добродушное деревенское
наречие смешивается с дальними и чуждыми диалектами.
Дука кивнул и впустил ее, потому что сразу догадался, что это она.
- Я от Сильвано, - сказала гостья, войдя в прихожую.
На ней почти не было косметики, только помада и по-клоунски
подрисованные брови, что выглядело особенно нелепо и неприятно на фоне
чистого, белого лица. Он жестом пригласил ее в кабинет; чемоданчик, должно
быть, весил порядочно; Дука определил это по металлической окантовке и по
тому, как она сгибалась от его тяжести.
- Садитесь пока в кресло.
Ох уж эти хитрецы: прислали девчонку вместо того, чтобы приехать за
ним, как было условлено. Никогда правды не скажут!
Прежде чем сесть, она поставила в угол чемоданчик, сняла редингот (под
ним оказалось короткое красное платье и тонкие черные чулки), потом взяла
сумочку и, порывшись в ней, вытащила сигареты "Паризьен".
- Хотите? - Она протянула ему пачку.