"Василий Щепетнев. Хроники, 1936 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

на мягкой земле в тени храма.
- Жарко, - уполномоченный снял фуражку, мятым, но чистым платком вытер
лоб.
А жары и не было. Потом, часа через три, к полудню, придет она, а пока
утренняя свежесть цепко держалась в тенистых уголках.
- Я готов, Степан Власьевич, - фуражка возвращена на место, френч
одернут. Трудно гражданскому человеку среди военных.
- Тогда приступим. Бердников, вперед! Лейтенант, в случае чего -
поддержи.
- Непременно, - легко согласился лейтенант.
Федот затрусил к дому, за ним, не мешкая - чекист с уполномоченным.
Двор чистый, безо всякого мелкого сору - окурков, бумажек, битого
стекла. Нельзя смотреть в землю безотрывно. Что подумают? Уполномоченный
покосился на чекиста. Серьезный мужик.
Федот махом вбежал на невысокое, в три ступеньки, крылечко.
- Не заперто, товарищ сержант! - радостное нетерпение, предвкушение,
восторг - чего больше.
- Ну и заходи, - чекист деликатно поддержал под локоть Игоря Ивановича,
поднимавшегося на крыльцо.
- Жарко, - опять пожаловался уполномоченный. Платок, теперь в серых
причудливых пятнах, вновь прошелся по лицу.
Пустое ведро громыхнуло где-то внутри, в темноте дверного проема.
Федот шагал, не заботясь о пустяках.
Возница положил ладонь на лошадиную морду.
- Можно устраиваться, товарищ лейтенант?
- Погоди, Платоныч.
- Эх, бедолага, - возница достал ломтик хлеба, лошадь осторожно взяла
его губами. - Устала, милая, за ночь. Потерпи.
- Сюда, сюда, товарищ сержант, - звал Федот. След его тянулся по дому -
сбитые половики, поваленные стулья, опрокинутый аквариум - давно пустой, без
воды, только галька рассыпалась по полу.
- Дух какой... - сержант пропустил Игоря Ивановича вперед.
- Известно, поповский, - уполномоченный споткнулся о лежавший поперек
дороги веник.
- Тут он, тут, - приплясывал у входа Федот.
- Остынь, Федя, не торопись. Разберемся.
Скрипнула половица, хлопнула распахиваемая дверь. Кровать - широкая,
деревянная. Белое покрывало, а на нем лежал человек, лежал, одетый в
темно-зеленую рясу, на ногах - башмаки.
- Живой, живой, товарищ сержант. Дышит.
Глаза лежавшего открылись. На бледном лице они, ярко-голубые, казались
кукольными, нарисованными, ни удивления, ни любопытства.
Сержант расстегнул планшет, достал сложенный вчетверо лист.
- Так... - бумага развернулась с легким хрустом. - Так... Гражданин
Никодимов Сергей Николаевич? Могли бы встать, когда с вами власть
разговаривает.
Лежавший не шевельнулся.
- Не желаете? Ну, да ладно. Гражданин Никодимов, вам официально
предлагается сдать все имеющиеся ценности добровольно.
Глаза не мигая смотрели вверх.