"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

негодования.

Отец устраивал у себя большой вечер и ужин по поводу юбилея его
любимого Берне. Собралось много народу, между прочим, такие притягательные
силы, как актер И.П. Киселевский (я и не предчувствовала тогда, что мне
придется выступать с ним на одних подмостках), тонкий и интересный артист,
любимец киевской публики, адвокат П.А. Андриевский, о котором я знала, что
он "писатель", и пр., - и вдруг отец заявил мне, что чтение я прослушать
могу, но ужинать мне с большими нельзя, и отправил меня в детскую.

Была чудная погода; ужинали на большом балконе, выходившем во двор под
углом к детским комнатам, и в открытые окна до меня доносился говор, смех,
звон посуды... Я кипела возмущением: села и написала пародию на "Не стая
воронов слеталась", где досталось, конечно, шутливо, всем присутствующим, а
в том числе и отцу. Потом с пробегавшей мимо горничной послала стихи отцу. Я
слышала паузу в общем разговоре - голос отца, читавшего стихи, - потом
рукоплескания, хохот и тосты за юную поэтессу. Потом вошел папа, очень
довольный, поцеловал меня, но не только не позволил выйти к гостям, а
побранил, что я не сплю, и, велев спать, ушел, плотно притворив дверь.

С тех пор он всегда интересовался тем, что я пишу, и заставлял себе
прочитывать, когда бывал дома. Мне не было еще 13 лет, когда в городском
театре устроили юбилей М.С.Щепкина. Я к этому дню написала стихи: отец нашел
возможным их прочитать на юбилее, и вот, сидя в гимназическом платье и
черном фартуке в ложе с папой, с бьющимся сердцем и красными от волнения
ушами, я присутствовала на первом публичном чтении своей вещи. Читал ее
"первый любовник", а по окончании стали вызывать автора.

- Автор - гимназистка и потому выйти на сцену не может, - анонсировали
со сцены, и все обернулись к нашей ложе и стали аплодировать.

Совсем не помню ощущения радости от успеха, всего сильнее во мне было
смущение и хотелось спрятаться под стул. Стихи напечатали в газете - и,
таким образом, юбилей моего прадеда можно считать началом моей литературной
карьеры.

В нашей газете мне общими стараниями придумали псевдоним "Девочка с
ноготок" - так меня прозвала баронесса, повторявшая про меня всегда эту
поговорку ("девочка с ноготок, ум с локоток"), от которой я согласилась
взять только первую половину, и под этим псевдонимом я заполняла страницы
газеты стихами и прозой. Помню одну страничку тогдашней жизни: я только что
написала сказку "Подземный царь", необычайно романтическую и поэтому имевшую
большой успех у нашей молодежи. Как-то в зимний день я устала, наигравшись,
и сама не заметила, как заснула, свернувшись в углу дивана в небольшом
будуаре баронессы, обитом красным шелком. Там горела большая лампа под
красным абажуром, освещая углы таинственным светом (электричества еще не
было тогда), и сильно пахли гиацинты, стоявшие в жардиньерке у окна. Я
проснулась оттого, что младший мальчик, Володя, стучал мне пальцем по
каблуку туфли. Открыла глаза - и над собой увидела необыкновенно красивое
мужское лицо, напоминавшее Зичиевского демона и озаренное красным светом