"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

Еще радости моей детской жизни связываются у меня с образом моей
хорошенькой тети Саши.

Тетя Саша, А.П. Щепкина, младшая мамина сестра, была артистка
Московского Малого театра. Она была очень грациозна, изящна, как севрская
статуэтка, крошечная, с пепельными волосами и темными бровками, ручки и
ножки у нее были детские. Нравилась она мне необычайно. Ее платьица, ее
цветные туфельки, шелковые чулочки - все мне казалось особенным. Пахло от
нее, как от цветка. А появление ее у нас в Петербурге озаряло нашу скромную
квартирку блеском и радостью. Сейчас же начиналась какая-то веселая
суматоха, шум, смех, пение. Откуда-то появлялись букеты цветов, атласные
бомбоньерки с конфетами, все время были гости, мама была веселая и нарядная,
за обедом подавалось что-то особенное (например, десяток пирожных или
рублевый торт "мокка" от Балле, казавшийся мне верхом роскоши и составлявший
предмет моих тайных мечтаний). Потом поездки с тетей в Гостиный Двор,
какие-то новые игрушки, куклы...

А одно одевание в театр чего стоило! И тут мне всегда что-нибудь
перепадало: то какая-то ленточка, то тетя шутливо мазнет меня по стриженой
головенке духами... Все это не было похоже на обыденное существование. Тетя,
конечно, представлялась мне сказочной доброй волшебницей, и когда она
уезжала - я мечтала о ее следующем приезде. Но никогда не говорила ни ей,
никому, как я о ней мечтаю... И вообще я свои мечты ревниво хранила и с
детства привыкла никому не поверять.

Еще огромной радостью было лето. Много лет подряд мама уезжала из
Петербурга на лето в те места, которые тогда считались "глушью", - сперва за
Териоки на Черную речку (Ваммельсу), потом в Силламяги (за Гунгербургом).
Там она снимала крохотную дачку, и мы жили великолепно. Иногда тетя со своим
маленьким сыном приезжала к нам, оставляла его на попечение мамы и уезжала
на гастроли, иногда поблизости жили Урусовы или петербургские родственники.
Но это в моей личной жизни играло малую роль: тут я уже была не одна, я была
с природой, окончательно ставшей для меня источником живой радости, с тех
пор как мне подарили Андерсена и я узнала настоящую поэзию.

Я помню, как, бывало, едем мы в вагоне и вот доезжаем до того места,
где показывается блестящая полоска моря. Я давно стерегу этот момент, но
все-таки мамин радостный возглас "Море! Море!" заставляет заколотиться мое
сердце. Это так вошло в плоть и кровь, что и теперь, когда я издали завижу
море, сердце начинает биться от волнения, как в детстве, - точно случилось
что-то необыкновенное.

Потом, после города, после душного вагона - бальзамический воздух
соснового леса, какой-то особенный аромат земли, свежей травы, первых, еще
не душистых, но так необычайно пахнущих цветов - синеньких подснежников,
белых анемонов, желтеньких "баранчиков" со сладкими стеблями... Запах
некрашеных, тесовых стен дачки, на которых местами блестит пахучая смола.
Открытое окно прямо в лес - и солнце, солнце... И это ощущение радости,
восторга, покоя, сразу проникавшее все мое существо...