"Александр Щелоков. Я - начальник, ты - дурак " - читать интересную книгу автора

ли "Ура!", которое мы прокричали трижды, получились не столь радостным, как
ждал маршал. Так или иначе он тут же прекратил объезд войск, небрежно махнув
рукой Москаленко:
- Подайте команду "вольно".
Парадный строй расслабился, а Жуков тут же принялся настраивать
инструмент парада по камертону, который звучал в его воображении.
Маршал сошел с машины и подошел к белому прямоугольнику. Тут же из
своего "ЗИЛ"а выбрался Москаленко и подошел к министру.
Жуков чиркнул рантом подметки парадного сапога по белому
прямоугольнику.
- Это надо перерисовать, - он сделал шаг в сторону левого фланга нашей
академии. - Вот сюда.
Приказ министра прозвучал. Его предстояло выполнить.
Москаленко бросил взгляд в сторону трибуны "мавзолея", которую
изображал грузовик "ЗИЛ". Внизу под грузовиком, задрапированным ковром,
толпились генералы, одни из которых по долу службы, а другие в силу
оказанной им чести, наблюдали за парадной тренировкой. В этой пестрой толпе
заметно выделялся комендант Московского гарнизона генерал-лейтенант
Колесников, детина огромного роста. Я понимаю, называть генерала, уже не
очень-то молодого человека "детиной" не очень этично, но назвать по-иному не
могу. Только это слово по настоящему образно рисует облик главного
блюстителя порядка в столичном гарнизоне. Ко всему Колесников обладал зычным
трубным голосом. Из-за спины Жукова Москаленко подал коменданту знак и тот,
через все поле, изображая предельную степень служебного рвения легкой рысцой
затрусил к начальству. Но из-за огромного роста и веса генерала его движение
напоминало "тяжеломедное скаканье" Медного Всадника.
- Это, - показал Москаленко подбежавшему Колесникову на белый
прямоугольник, - надо передвинуть сюда.
Потом, подражая Жукову, он ковырнул носком сапога бетон в том же месте,
которого коснулась нога великого полководца.
- Есть! - Колесников на лету понял замысел полководцев. Обозначая
величайшее почтение к их мудрому решению, он вскинул руку к козырьку, затем,
не задерживая ее у фуражки, поднял над головой и несколько раз покрутил
ладонью в воздухе.
Система сигналов у коменданта должно была отработана заранее. Во всяком
случае от группы офицеров, которые стояли в стороне от трибуны, тут же
отделился и уже настоящей полевой рысью к Колесникову приблизился полковник,
затянутый ремнем и перетянутый портупеей.
- Быстро! - приказал Колесников. - Надо перерисовать плашку вот на это
место.
Полковник снял фуражку и пару раз взмахнул ею над головой. Теперь
бетонную полосу вскачь на своих двоих пересек майор, так же упакованный
ремнями, как и полковник.
- Быстро! Перерисовать!
Майор понял приказ, ткнул пятерню под козырек и снова вскачь рванул к
трибуне. Минуту спустя оттуда к месту, на котором предстояло произвести
стратегическую перестановку белых полос, уже бежали двое - майор и
лейтенант. А за ними двигались четыре солдата. Двое из них, держась за
проволочные ручки, тащили огромный деревянный трафарет, предназначенный для
рисования прямоугольников. Третий, перекосившись от тяжести, волок ведро,