"Иван Щеголихин. Желтое колесо (Повесть)" - читать интересную книгу автора

здешних моих коллег, получилось чистое повествование,- не знаю даже, почему.
Может быть, в сравнении с теперешней грязью. И поэтому ее сегодня никто
печатать не будет, я понял это и отложил повесть до лучших времен.
Не сверху нас тогда разогнали, как принято считать, а сбоку. И эти
боковые силы, решавшие всё на свете, так и остались в тайне, о них можно
только догадываться. Говорить однако нельзя - затопчут, засмеют, заплюют.
Громили "Известия" Дмитрия Снегина, не меня, но в итоге я пострадал больше
всех, почему? Об этом я и рассказал в повести, ответил на вопрос. Больше
всех горло драл - за справедливость. А полагалось - за партийность. Но я и
партийность принимал как высшую справедливость. "Это потому, что ты никогда
не был в партии",- объяснили мне коммунисты. Сам виноват короче говоря.
Точнее, сам напросился. Дул ветер мощный, наглый, неуклонный, сплоченный. А
ты на него плевал. В упор. Вот и получил. Ты был свободен - и платил за это.
"Свобода узнается по способности человека сказать нет". И сейчас я
свободен - и снова плачу. Плачу и не плачу.
У тебя нет морального права говорить, что сегодня писателю стало плохо.
Простые люди тебя не поймут, а ты к ним всегда прислушивался. "Не пиши,
скажут, кто тебя заставляет? Никто не стоит над твоей душой, не мытарит, не
требует, это твоя блажь. Развлекаешься - ну и развлекайся, только ничего
себе не проси. Как в лагере".
Но есть для меня и высшее утешение: "Одной надеждой меньше стало -
одною песней больше будет".
Оставлю внуку. Время покажет, что интересно, а что скучно. Судьба моя
все решит как надо, я ей верю. Повернет. Перевернет. Как песочные часы. Из
полного в пустое, а потом обратно. Вся Россия - как песочные часы, все наши
революции, перевороты перестройки. Сначала вся правда - сверху, весь песок,
а снизу пусто. Потом струйкой-струйкой вниз и вниз, пока наверху не станет
пусто. Так было и после революции, так становится нынче и после перестройки.
"А кони все скачут и скачут, а избы горят и горят".


7

В "Вечерке" заметка жуткая - из морга не забирают покойников, не на что
хоронить. Умирают одинокие старики и старухи, хранили деньги на гроб -
отпустили цены в Москве, оставили без гробов. И по ТВ (коммерческому)
репортаж из морга - детские трупы... Какое название придумать нашей реформе,
нашему прогрессу? При какой чуме это было, при какой войне? На ровном месте
рухнули в пропасть. Снова выпала страна из мирового порядка. "Земля сбросила
нас с себя, планета сбросила", - писал в 1918 году Василий Розанов. А ты о
чем пишешь в 1991-м? Сижу над статьей для газеты "Ана тили "Родной язык") и
подбираю выражения, чтобы не злить людей, не будоражить, тем более, что к
русскому автору в казахской газете относятся с подозрением, ищут, в чем он
гнет свою, выгодную для России, линию, где хитрит, чтобы возвратить империю.
А я не вижу, кому теперь возврат нужен, не представляю русского, горюющего
об утрате Туркмении или Эстонии.
Гнетущее впечатление от картинки по ТВ - грузины приехали в Москву
просить у России защиты. Потомки Шота Руставели убивают друг друга на
проспекте его имени, разрушают жилища и памятники, как пришлые варвары. Что
их развело, раскололо, обозлило? Империя, конечно. Кто виноват? Москва,