"Иван Щеголихин. Снега метельные " - читать интересную книгу автора

последняя эгоистка. Ирине Михайловне пришлось лечь прямо на пшеницу. Она
деликатная, не стала будить Женю.
Она деликатная, но не стала будить Женю, возможно, по другим
соображениям. Допустим, чтобы не выдать себя.
Вполне возможно, ночью что-то произошло. Что-то такое-этакое. Какая-то
туманная встреча, голоса, какие-то особенные интонации. Ночью, спросонья,
все кажется таинственным и значительным. Но мало ли что может показаться
ночью, в темноте. Свет разума должен развеивать мрак сомнений. Никакие такие
встречи никак не вяжутся с милым обликом Ирины Михайловны. Она не просто
красивая, она добрая, умная, а главное, она любимая - Леонид Петрович в ней
души не чает. У них сын, маленький Сашка. Ирину Михайловну любят не только
дома, но и в больнице, в поселке. Она на самом деле голубка, как называет ее
Леонид Петрович потихоньку, таясь от других, но постоянно, неизменно нежно,
Женя видит. Она вообще очень чутка ко всему, что происходит в семье
Грачевых. И если Леонида Петровича она не всегда понимает, он замкнутый по
натуре, то Ирина Михайловна всегда открыта, для Жени во всяком случае, глядя
на нее, не вспомнишь пресловутое "чужая душа потемки".
И все-таки что-то такое-этакое сегодня произошло, Женя смутно это
ощущает. Можно считать, примерещилось со сна, пригрезилось, но из головы не
выходит. Лучше бы ей не просыпаться тогда. Но ведь не нарочно же она
проснулась, а от холода. И от говора тоже, от их голосов. А теперь вот
придется лицемерить, притворяться естественной, а Женя не может, не хочет,
она быстро устает играть роль. Да и нехорошо фальшивить. Ей хочется всегда и
во всем быть естественной, в самых сложных положениях оставаться прямой и
честной. Говорят, это трудно, но что поделаешь, - надо. У нее в самом
разгаре сейчас процесс самовоспитания.
Женя вытряхнула пшеничные зерна из складок платья, повязала на голову
марлевую косынку, приспособила спереди картонный козырек от солнца и открыла
походную аптечку.
- Ты что так рано вскочила, Женечка? -услышала она хрипловатый со сна
голос Ирины Михайловны. - А я бы спала да спала еще, совсем не выспалась, -
продолжала она, зевая и потягиваясь.
"Еще бы!" - отметила про себя Женя.
- Как у нас с вакциной, Женечка, хватит на сегодня? - продолжала Ирина
Михайловна уже обычным своим, певучим и беспечальным голосом.
- Вакцина есть, Ирина Михайловна. - Голос Жени звучал, как всегда,
отзывчиво, словно существовал отдельно от ее подозрений. Услышав свой голос,
Женя насупилась, он ей показался притворным.
- Скорее бы домой, по Сашке соскучила-ась! - протянула Ирина
Михайловна. - С кем он там весь день, Леня-то из больницы не выходит.
Не расчесывая волосы, она скрутила их на затылке в толстый пучок,
быстрыми легкими взмахами стряхнула с себя зерно и встала. Женя отвернулась.
Но зачем ей, спрашивается, отворачиваться, почему ей должно быть
неловко, разве она в чем-то провинилась?
Женя медленно повернулась к Ирине Михайловне и открыто, смело, в полном
соответствии с нравственной, как ей думалось, нормой глянула ей в глаза.
- Что с тобой, Женечка, на кого ты похожа? Господи, настоящий
Бармалей! - Ирина рассмеялась от всей души, не пряча от Жени своих ясных
глаз.
И девушка не выдержала и через мгновение тоже улыбнулась в ответ.