"Максим Сбойчаков. Они брали рейхстаг " - читать интересную книгу автора

После обеда Щербина - связной, друг Пятницкого - пошел на почту, а
Петр, управившись с делами, присел у порога землянки и задумался. Как там
дома, живы ли? С сорок первого оборвалась переписка. Жена не ответила:
наверно, эвакуироваться не успела. А потом сам попал в плен.
Запах свежей земли напомнил о полевых работах. На весеннем севе и
осеннем подъеме зяби Петр работал прицепщиком. Тракторист гонит, а прицепщик
знай за сеялкой или лемехами следи, не зевай. И только под вечер не
выдерживал - все чаще украдкой на солнышко косил: медленно оно что-то к
закату клонится. Скорей бы! Вечером ведь встреча с Дуняшей...
Щербина, возвращаясь с полевой почты, мысленно обращался к другу:
"Ничего, еще чуток потерпи, Петр Николаевич. Несу тебе долгожданную весточку
из самого Северца". Пришел и с порога протянул конверт:
- Петр Николаевич, письмо вам! Из дому!
Пятницкий недоверчиво взглянул на треугольник и бросился к Щербине.
Дрожащими, непослушными пальцами раскрыл треугольник, и лицо его
просветлело.
- Живы, все живы! - закричал радостно. - И Дуняша, и сынок Коленька!
- Ой, Петр Николаевич! Живы! Дуже, дуже рад я за вас!
Первый раз Щербина видел друга в таком возбуждении. Пятницкий быстро
ходил по землянке и говорил без умолку:
- Три года сыну-то, а? Бегает. В войну играет. Пушку изображает: "бум,
бум!" Ах ты мой родной...
Остановился и долго смотрел на плакат. Кто знает, о чем думал? Может
быть, хотел скрыть слезы от друга. А может, в этой женщине с ребенком на
руках, олицетворявшей мать-Родину, чудилась ему Дуняша с сыном! Женщина на
плакате звала его к возмездию за все страдания народные.
Потом, видно, взял себя в руки, быстро написал домой и побежал на
полевую почту.
Видно, уж такой счастливый день выдался сегодня. Только положил письмо
на стол, как услышал:
- Ба, земляк!
Оглянулся и увидел рядом высокого, худощавого старшего сержанта.
Смотрит с улыбкой, словно знакомый. Маленькие, глубоко запавшие глаза
светятся добрыми огоньками.
- Неужели тоже с Брянщины?... Вот встреча! А я письмо от жены получил -
три года ничего не знал. Все живы. В Северце живут. Ты не из тех ли мест?
- Нет, я из села Кузнецы, Красногорского района... Лысенко Иван
Никифорович. - Пожимая руку, добавил: - Ничего удивительного, что живы твои
остались. Это только немцы считали, что Брянщину оккупировали, а фактически
много ее районов партизаны держали в своих руках. Как огня нас немцы
боялись. "Фашистам не ездить в эшелонах в партизанских районах" - поговорка
такая ходила.
Лысенко начал перечислять партизанские районы, и, когда назвал
Клетнянский, Петр воскликнул:
- Наш! Небось и из Северца там партизаны были?
- Наверно. Я сам ни в один из отрядов не входил. Партизанским агентом
по своему селу был.
Пятницкий спросил, что это такое.
- Да ничего особого. Осторожность только требовалась. Раз из соседнего
села в одних подштанниках пришел...