"Елена Сазанович. Циркачка (повесть)" - читать интересную книгу автора

Далеко-Далеко. В звездную бесконечность.
- Но в меня почему-то все влюбляются, - не сдавалась она.
- В тебя? - расхохотался я. - И тому же ты ешь слишком много шоколада,
Капа. Ты скоро станешь толстой. И не сможешь больше летать. И тебя вышвырнут
из цирка, - не знаю почему, но я рассердился не на шутку. Мои глаза
светились гневом. Но Капа не замечала этого, она упрямо мотала головой.
- Я никогда не стану толстой, Паганини. Моя бабушка съедала каждый день
по три кило шоколадных конфет. И при этом весила 40 кг. Понял, Паганини? - и
она показала язык.
- Твоя бабушка случайно не умерла от дистрофии?
- Нет! - торжественно заявила Капа. - Она вообще не собирается умирать.
Ей 103 года, она и по сей дань обжирается конфетами. И это, - она показала
жалкие остатки шоколада, - я оставила ей.
- Редкая бабушка, - вздохнул я. - Сегодня она точно умрет от голода.
Но Капа уже не слушала меня, решительно направляясь к выходу.
- По пути загляни на себя в зеркало? На всякий случай! - крикнул я ей
вслед.
Она всплеснула руками, разглядывая в зеркале свое чумазое лицо.
- Где у вас ванная, Паганини?
- Ванная комната - направо. Но уже месяц, как отключили воду. По
техническим причинам. - С нескрывающим торжеством выдал я Капе. И
приблизился к ней. И приподнял ее подбородок. В ее глазах мелькнул
притворный испуг.
- И что теперь делать, Паганини?
- Ты от жадности съела весь шоколад, Капа. По твоей вине я остался без
ужина. И все-таки я его попробую.
И я лизнул черное пятнышко на ее щеке. Она зажмурила глаза. И тут ж их
открыла.
- Одна щека уже чистая, Капа.
- А вторая? - и она вновь зажмурила глаза.
Я лизнул второе шоколадное пятнышко. И моя голова закружилась. И
сладкая-сладкая слюна подкатила к горлу. И ноги подкосились. Я покачнулся. И
чтобы не упасть. Со всей силы оттолкнул от себя Капу. Но она удержалась на
ногах. И улыбаясь, забросив руки за голову. Внимательно разглядывала меня. И
в ее фигуре, жестах, лице. Прочитывалось что-то до боли знакомое. Не из
нашего цивилизованного надоевшего мира. Скорее - из мира деревьев и цветов.
Птиц и зверей. Из мира природы. И мне было неприятно это нескрываемая
естественность. Но я ловил себя на мысли, что это меня и притягивает. И я
разозлился. На свою слабость. На себя, на то, что так неосторожно связался с
этой девчонкой. За то, что мой докой, мое равнодушие покинули меня сегодня
раз и навсегда.
- Уходи, Капа! - со злостью выкрикнул я.
- Она не обиделась. И так же улыбалась своей сладкой улыбкой.
- Уходи!
Она взялась за ручку двери. Уходить ей явно не хотелось. А мне явно
хотелось, чтобы она осталась. Но я вновь. Наперекор своему желанию, сердито
выкрикнул:
- Я забыл тебя предупредить. Больше всего на свете я не терплю цирк и
конфеты.
- А я - обожаю! - и она громко хлопнула перед моим носом дверью.