"Мерил Сойер. Последняя ночь " - читать интересную книгу автора

взялась за Дану Гамильтон всерьез, можно сказать, впилась в нее мертвой
хваткой. Все ее успехи, все то положительное, что она успела сделать во имя
истины и справедливости на поприще законности, - все это оказалось разом
перечеркнуто и погребено под лавиной гневных газетных статей. И сегодня,
получив розу и записку, она не стала звонить в полицию, поскольку не
хотела, чтобы ее имя вновь замелькало на страницах газет. Если пресса
получит хоть малейший повод позубоскалить на твой счет, то потом долго не
отмоешься от грязи. С другой стороны, в глубине души она надеялась, что
Гвен права и записка - это творчество какого-нибудь ненормального, который
просто развлекается от нечего делать.


***

В этот час в кафетерии посетителей практически не было. Большинство
уже вернулись после перерыва в залы, где возобновились заседания. Дана
взяла пластиковый поднос и медленно пошла вдоль стеклянной стойки,
размышляя над тем, что бы выбрать. Ее взгляд остановился на тарелке - в
море горячего масла возвышалась горка спагетти. Дана поморщилась и прошла
дальше. Что и говорить, меню в кафетерии суда Гонолулу не отличалось особым
разнообразием. По сравнению с ними еда, которую предлагают в самолете,
могла показаться изысканной. Дана ограничилась чашкой кофе и сандвичем с
тунцом, если верить надписи на упаковке.
Она нашла более или менее чистый столик и села спиной к залу. Еще при
входе она заметила в дальнем углу Роба Тагетта в компании других
репортеров. Сейчас у нее не было ни малейшего желания даже смотреть на
него.
- Ваша честь, вы позволите? - раздался звучный голос, в котором
слышались едва уловимые ироничные нотки.
"Черти тебя принесли", - подумала Дана и недовольно покосилась на
Роба, который, не дожидаясь приглашения, уже развернул стул спинкой вперед
и оседлал его, улыбаясь открыто и честно.
Тридцативосьмилетний Роб Тагетт был худощав, высок ростом и хорошо
сложен. В его голубых глазах искрилось веселье, как у человека
жизнерадостного, не особо обремененного заботами и довольно ветреного.
"Тебе бы к парикмахеру сходить не мешало", - усмехнулась про себя Дана,
заметив, что теперь у популярного журналиста новая прическа. Густые черные
волосы опускались до плеч, а на лоб нависала челка до самых бровей. Из-за
этого он казался гораздо моложе своих лет.
Тагетт излучал волны обаяния, казалось, его окутывает какая-то мощная
и весьма притягательная аура сексуальности. Может, все дело в его
пленительной улыбке? Впрочем, и без нее он был неотразим. Женщины сходили
от него с ума, закрывая глаза на его сомнительную репутацию. Вот и сейчас
Дана заметила, что одна из помощниц окружного прокурора не сводит с Роба
восхищенного взгляда. Тому это, безусловно, очень нравилось. Он вообще
любил находиться в центре внимания.
Наверное, глупая девица просто не знает, кто он такой, решила Дана. Но
она-то знала его хорошо и считала, что женщины, которые завязывали с ним
роман, а потом оказывались брошенными, виноваты сами.
- Сдается мне, ты рада нашей встрече, - начал Роб со свойственными ему