"Марина Саввиных. Риск антифобии (О прозе Романа Солнцева последних лет.)" - читать интересную книгу автора

сути-то дела, по большому счету - ведь НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ. Фара -
непотопляем. Даже если его убить. Он слишком органичен времени, текущему
моменту - причем, видимо, ЛЮБОМУ. Как, видимо, неорганичен любому времени -
музыкант, артист, художник, поэт, как неорганично любому времени -
стремящееся к любви и жизни человеческое сердце. Катастрофический вывод.
Профессор Плетнев, пережив "донкихотское" искушение, возмутившись и
восстав, едва не потеряв голову - буквально! - в этом восстании, не хочет
жить. Он отпустил себя на волю, чтобы посмотреть в лицо собственной
погибели - и увидел СТРАХ, дно и причину своих терзаний. Он пережил судьбу
как медленное самоубийство, пережил роковую встречу с олицетворением СТРАХА
и дерзнул вступить с ним в единоборство. Прошел по одному следу. Не
победил, но выжил.

И вот - под ласковым небом родной планеты - профессор Плетнев НЕ ХОЧЕТ
ЖИТЬ. ОН УЖЕ НИЧЕГО НЕ БОИТСЯ. Лекарство от страха - глубочайшее отвращение
к жизни, в которой тебя никто и ничто уже больше не держит. Такой ценой
оплачена "антифобия".

Совершенно не хочется соглашаться с П. Басинским ( "Новый мир", 1998, №4),
который утверждает : - Несчастье Романа Солнцева заключается в том, что он
не может ( или не желает?) оторвать свой взгляд от метаний и кривляний
современного человечества , особенно в нынешних российских формах его бытия
...не может ... хотя бы слегка изменить свой угол зрения, поднять его
градусов на тридцать повыше, как это сделал Булгаков в финале "Белой
гвардии", переведя глаза от крови и смрада на полночный крест и звезды.".
Несчастье Романа Солнцева, на мой взгляд, заключается как раз в том, что
он, может быть, подобно Сервантесу ( если уж и дальше позволять себе
аналогии с величайшими ), обнаружил для себя НЕСНИМАЕМОСТЬ проблемы, но не
смог превратить ЭТО в гениальную шутку. Он , как ни горько, СВЯТО ВЕРИТ в
свое открытие. И здесь - возвышается до понимания и прощения каждого, кто
прошел где-то , может быть, поблизости, тем же путем. ТАК БЫЛО. ТАК ЕСТЬ.
ТАК БУДЕТ. И с этим ничего не поделаешь. Страх - удел живых и любящих. Не
боятся - только мертвые и тупые.

"... если существуем мы, ничтожные, тысячи раз предавшие себя и тысячи,
тысячи раз ближнего своего ... если существуем мы, такие, почему бы ( для
равновесия или справедливости ) не существовать в космосе милосердному
Высшему началу, которое, в отличие от нас, сияет вечно и во веки веков
животворяще ... и кто знает, не пожалеет ли оно хоть кого-то из нас, из
самых, может быть, наивных и измученных ... и не даст ли прожить еще раз не
получившуюся в прошлом жизнь? И я тогда увижу свет в семье чисто русской
или в чисто татарской и встречусь с той, что была мне еще в первый раз
суждена, и пройду с ней до конца по нашей звездной дороге ...".

Риску "антифобии" Солнцев подвергает и анонимного писателя из рассказа
"Дворец радости", и художника в маленькой повести "Сладкий ветер Франции",
и фермерскую семью в "Иностранцах". Всякий раз цена "бесстрашия" и
"бескорыстия" - на неуловимой грани между жизнью и смертью. - Знаменитый
местный писатель" открыл в себе человека, когда во время пышного приема в
одной из южных республик, с ним случился сердечный приступ, и он ... - не