"Марина Саввиных. Кассандра (этюды о женской непоследовательности)" - читать интересную книгу автора

и теперь, к сожалению, - вижу.

Плохи, плохи его дела.

Музы, одна за другой, его покидают. Возможно, громко сказанное слово потому
и необходимо ему, что хотя бы ненадолго заглушает беспрерывный шелест
удаляющихся крыл. Что ж... Музы по природе - женственны. А женщину ему не
удержать. Мифология полна страшных рассказов о том, как он преследовал нимф
и смертных девушек, как жестоко расправлялся со строптивицами, как был
низмен и завистлив в плотской корысти... Он - прекрасное чудовище. Это так.
Его нельзя не любить. Но любить его невозможно. Даже соперницы объединяются
в общей ненависти к нему, сплетаются, свиваются, жаждут... Я думаю,
когда-нибудь его растерзают вакханки. Слез будет!

О себе в этом смысле мне и подумать-то страшно. Что меня влекло?
Любопытство. Я долго отчужденно вглядывалась со стороны. Все было так
просто: подозрительный объект на предметном стеклышке. Это его усики. Это
его лапки. А вот так устроен стрекательный аппарат. При соблюдении техники
безопасности - никакой угрозы здоровью.

Теперь же во мне просыпается mizerere. Его судьба - в самых общих
очертаниях - вся передо мной, как узор на ладони. В этом узоре - какой-то
трагический излом. Судьба его печальна. Сквозь призму грядущего даже его
нестерпимый эгоцентризм становится возвышенно печальным.

6.

Кажется, я поняла, из чего он сделан. Его сознание - зыбкая, не имеющая
устойчивых границ масса символов. Они все время движутся, образуя
бесчисленные комбинации. Ars combinatorica - его стихия. Но, скорее всего,
он сам далеко не всегда успевает улавливать импульсы, ведущие к очередной
перегруппировке, и не всегда способен ими управлять. Спонтанность и
рассудочность в равной мере ему свойственны, и это делает его
непредсказуемым.

И вот... буферный слой его души, специально оснащенный для производства
миражей, - то один, то другой, то третий... Все беспрерывно меняется,
пульсирует, ускользает, рассыпается. Бесконечная смена замков на песке,
смываемых водой и возводимых заново, иногда в течение считанных минут.

Удивительно! Его присутствие придает окружающему вид некой сложной
аллегории. Все указывает на все. Пространство заполнено взаимными
реверансами вещей. Бесформенное существование пронизывается сквозным
сюжетом. Я чувствую себя парящей над страницами чудесной книги и могу -
усилием воли - перевернуть страницу, назад или вперед...

О Мусагет! Я все про тебя знаю. Между нами - магнитное поле, в котором мир
наконец-то имеет смысл!

Я хочу прочесть тебя до конца. Может быть, ты - последний фолиант, который