"Путем актера" - читать интересную книгу автора (Сергеев Слава)6. Трубка мираНа следующий день я уехал на дачу, а через неделю по делам в Нижний. В Нижнем я застрял дольше, чем собирался. Во-первых, я люблю этот город, а во-вторых, у меня всегда так - приеду куда-нибудь, а потом уехать не могу. И “дела” вроде кончаются, и деньги, а все равно сижу и сижу. Привыкаю к месту, наверное. В начале сентября вечером в номере моей гостиницы раздался звонок. - Сережа?- услышал я голос Маленькой Светы. - Это Света Пищуха, от К. Насилу вас нашла. Я испугался: - Что-то случилось? Съемки перенесли? - Нет, - засмеялась Маленькая Света, - ничего не случилось. И съемки не перенесли. Я просто напоминаю, что мы вас десятого ждем. Я преисполнился гордости. Все-таки приятно, когда говорят “мы вас ждем”. Тем более если это исходит от самого фон К. Хоть он и сноб, а все равно приятно. Стыжусь, но я пожалел, что на гостиничном телефоне нет “громкой связи”, а то бы друзья, сидевшие в тот вечер у меня в номере, услышали, как мне звонят от К. Тем более что это были актеры одного из нижегородских театров, бывшие коллеги моей жены. Она родом из Нижнего. - Я помню, - сказал я Свете и небрежно добавил: - Буду. - А еще, Сережа… - сказала Света, и я понял, что она звонит не только для того, чтобы напомнить мне о дате сьемок. - Да, - сказал я. - Я не помню, вы курите? - Курю, - удивился я. - Трубку? - Почему трубку? - Я удивился еще больше. - Сигареты курю. - И прибавил зачем-то: - “Голуаз”. Иногда “Винстон” беру. Легкий… Но Маленькая Света меня перебила: - А трубку не хотите покурить? Я растерялся. - Могу… А что? - Я к чему веду… - Голос Светы приобрел решительность. - Нет ли у вас, случайно, трубки? А то Авдей Сергеич, когда смотрел тут еще раз ваше видео, сказал, что вам очень пошла бы трубка. Может, вы себе трубку купите? Я видела недорогие. Тем более в Нижнем… Сначала я растерялся. Потом возмутился. Сейчас я, разумеется, раскаиваюсь и в том и в другом - надо было засмеяться, промолчать или согласиться… Но, как говорится, знать, где упасть, - соломки подстелить. Я сказал: - Света, неужели у вашего продюсера нет шести, нет… даже пяти с половиной долларов мне на трубку? Я плохой курильщик, но даже я знаю, что на Киевском вокзале украинскую трубку можно купить рублей за сто пятьдесят, максимум. А издали же не видно, откуда она - из Италии или из Харькова. Причем, когда я сказал это, мне вдруг стало стыдно. Не знаю, по какой уж ассоциации, но мне вдруг вспомнилась фотография Антониони из книжки “Европей-ское кино ХХ века”. Может, кто знает эту фотографию, она довольно известна. Это семидесятые годы, она сделана на каких-то сьемках: крупный план, аристократическая рука, высокий лоб, пронзительный взгляд, прямо на вас, и все такое… Потом мне вспомнился Ингмар Бергман, фотография из той же книги, потом еще какая-то знаменитость, не то театральная, не то киношная, не помню. Может быть, это был Джорджо Стреллер, но я не уверен. Под их взглядами я понял, что веду себя мелочно и глупо, что на самом деле хорошо, что в гостиничном аппарате нет микрофона, иначе весь этот некрасивый торг услышали бы мои гости. Хорош бы я был!.. Но остановиться я уже не мог. Возможно, Маленькая Света подумала то же самое, но она ничего не сказала, может быть, потому, что она была вежливым человеком, а может, она уже привыкла к таким разговорам. Все-таки мы живем в не очень богатой стране. Она немного помолчала, а потом вдруг сказала: - Наш продюсер - жмот. - Мне показалось, что еще немного, и она скажет: такой же, как вы. Но она лишь сказала: - Он на весь фильм выделил два миллиона. - И в ее голосе мне послышались извиняющиеся нотки. - Чего? - глупо спросил я. - Чего-чего, - рассердилась Света. - Не рублей же! Долларов. И тогда я еще более глупо спросил: - Неужели в этих двух миллионах не найдется места для моих пяти? Да… Это я, конечно, зря сказал. Тем более что человек извинился. Но я не мог сдержаться. Пиджак, ботинки, теперь вот трубка. Повторяю: может быть, я мелочный человек. Выдержав небольшую паузу, Света сухо поблагодарила меня. Напомнила, что ждет через неделю. И мы расстались. В конце я спросил, во сколько обычно начинаются съемки. “В восемь утра”, - мстительно сказала Света. И повесила трубку. Я послушал длинный междугородний гудок, посмотрел на открывавшуюся из окна гостиницы панораму Нижегородского Кремля и вернулся к своим гостям. Все уже знали историю моей “работы в кино”. Я сделал над собой усилие и вышел к гостям улыбающимся. - От фон К.? - завистливо спросили гости. Я кивнул. - А про какие пять долларов ты шутил? Мне снова стало стыдно. - Да это мы так, - сказал я. - И правда, шутили. Довольно быстро прошло еще несколько дней. Я занимался делами, но больше гулял по старой части города, изображая столичную штучку, сидел в местном модном месте - стеклянном кафе “Джузеппе”, через большие окна разглядывая посетителей и прохожих, заходил в отличные, не хуже московских, книжные магазины, по вечерам пил и трепался за литературу со своими друзьями, читал, кое-что записывал, и, когда подошло время, - уезжать мне все еще не хотелось. Я малодушно позвонил Маленькой Свете: - Я еду? - А как же?! - на этот раз испугалась Света - Конечно! Вы что, не можете?.. - Да нет, могу. - Ну так и приезжайте. - сказала Света. Было видно, что она не понимает, зачем я звоню. - Через два дня. Не перепутайте. - К восьми? - переспросил я. - Нет, - сказала Света. Наверное, она уже забыла, как мы ругались из-за трубки. - Почему к восьми?.. В одиннадцать, на “Войковской”, у выхода из первого вагона, наверху всех будет ждать красный автобус. “Икарус”… Не перепутайте. Первый вагон. |
||
|