"Путем актера" - читать интересную книгу автора (Сергеев Слава)

Часть первая 1. Солидный голос на автоответчике

Все произошло случайно, и я здесь вообще ни при чем, так и запишите. Во всем виновата моя жена - она актриса, и это она чуть ли не год звонила помощнику по актерам знаменитого режиссера фон К. У них так принято, у актеров. Где-то я читал, что Шерон Стоун, перед тем как ее взяли на роль в “Основном инстинкте”, вообще звонила режиссеру чуть ли не каждый день. Так что моя жена еще прилично себя вела.

И когда этот Владислав Анатольевич вдруг обьявился, мы страшно удивились, так как, что называется, уже не ждали, почти год прошел. Помощник по актерам назначил моей сразу заволновавшейся жене деловую встречу, а под конец спросил:

- А чей это у вас голос на автоответчике? Такой солидный?

- Муж… - растерялась Марина.

- А он тоже актер?

- Нет. - Марина удивилась. - Он… писатель.

Почему-то она любит меня так называть.

- А знаете что? - вдруг творчески оживился помощник. - Пусть он тоже приходит!..

Я узнал все это по телефону, когда позвонил вечером домой сказать, что задерживаюсь, и сначала не только не согласился или там обрадовался, но даже рассердился.

- Зачем мне этот фон К.?! - сказал я. - И потом, меня наверняка не возьмут.

Подумав, я поправился: правильнее спросить, зачем знаменитому фон К. какой-то никому не известный литератор! И потом, я же не актер?..

Положив трубку, я рассказал обо всем своей давней романтической знакомой, с которой в тот вечер встречался с совершенно неромантической целью - одолжить триста долларов на длительный срок. Мы сидели с ней в небольшом кафе в центре, моя знакомая тихо помешивала трубочкой апельсиновый сок и с уважением на меня смотрела.

- Интересно, - сказала она.

- Что интересного-то? - удивился я.

- Сняться у К.

- То есть, - сказал я с удивлением, - ты считаешь, что мне - надо согласиться? В смысле - я говорю, - мне надо попробовать?!

- К., - сказала моя знакомая, и я в очередной раз подивился ее эрудиции, - насколько я помню, любит снимать непрофессиональных актеров.

- К.?.. - не поверил я. - Где?

- Ну конечно, разве ты не помнишь, его “Ася” и, по-моему, еще что-то снято с непрофессиональными актерами.

Я удивился:

- А ты-то откуда знаешь?

- Ну, - скромно улыбнулась она, - читала где-то.

И я в который раз зауважал, и не думайте, что только ее - себя тоже: какая женщина мне когда-то симпатизировала - раз, какая женщина дает мне взаймы - два и, в общем, почти не требует отдачи - три. Начальник отдела одного из центральных министерств, кандидат наук и не чужда (причем всегда была не чужда), как говорится, всего самого чистого и высокого.

- Попробуй, - сказала тем временем Оля, - все какое-то впечатление. - Она помолчала. - Новое…

- Тебя проводить? - спросил я, неверно истолковав ее последние слова.

Она опять улыбнулась:

- Не надо. Я сама.

И она ушла. А на столе остался белый конверт - с деньгами. Засовывая его в карман, я испытал некоторое неудобство - этического характера.

Что я хочу сказать, товарищи, сразу, и эти слова тоже надо бы вынести в эпиграф, но там и так уже тесно… Все в нынешней жизни суета и понты. Ну, если не все, то очень и очень многое…

Знаете, например, что из себя представляет “Фонд авторского кино” героя светской хроники, байрона, барина, демократа и дворянина, знаменитого русского режиссера фон К.?

Это всего-навсего обыкновенная железная дверь в грязном подьезде в районе станции метро “Алексеевская”, на которой скотчем наклеена белая бумажка формата “а-четыре” с отпечатанной на принтере надписью: “Фонд Авдея фон К.”. В подьезде не очень хорошо пахнет, на первом этаже какая-то книжная контора и штабелями сложены книжные пачки, а на втором - площадка, двери - одна открыта и видна кухня, на которой улыбчивый человек восточного вида жарит лук. Я так и не понял, кто это - соседи или охрана. На другой двери кривая надпись чуть ли не мелом: “Репетиция здесь”.

И все!

Где мраморное крыльцо, я не говорю уже о лестнице, где стекло и металл, где розовый гравий и вечнозеленые растения в пластмассовых кадках, где корреспонденты, шестерки и лакированные иномарки?

Ни-че-го.

И это сюда мы с женой как угорелые мчались на такси?!

Говорю вам, ничему не верьте.

Я толкнул дверь с кривой надписью “Репетиция”.

Мы вошли в маленький, метров пятьдесят, зальчик с грязным коврoлином на полу и большим количеством, как сказали бы сотрудники МВД, “лиц кавказской национальности” в пятнистой военной форме. Но мало того, кроме формы у “лиц” на лбу красовались зеленые повязки с арабской вязью, как на флаге Саудовской Аравии (если кто знает, как он выглядит), а дополняли картину заговора большой портрет Че Гевары на стене и маленькие портреты Фиделя Кастро (кажется, это был он) в виде эмблемы на рукавах и спинах бойцов. Прочие обитатели комнаты на этом фоне как-то терялись.

Когда мы вошли, все контрас-барбудос обернулись и хором посмотрели на мою жену.

От волшебного мира кино в этой комнате не было почти ничего, только большая черная камера “Sony” на трех ногах у окна и иностранный плакат с фотографией фон К. на двери, как раз напротив Че Гевары. За столом в углу сидела небольшая компания: какой-то мужик в синей кепке-бейсболке (почему-то я сразу подумал, что это оператор), маленькая блондинка начальственного вида и две невыразительные молодые женщины лет тридцати. Одна из них держала в руках деревянную “хлопушку”.

Мы назвали себя.

- Сейчас, - сказала маленькая блондинка и громко крикнула: - Владик!..

Помощник по актерам известного режиссера фон К. чем-то отдаленно напоминал школьного учителя физкультуры. Та же подтянутость, молодцеватость и что-то от вышедшего в отставку военного. Мы поздоровались за руку.

- Владислав Анатольевич, - еще раз представился учитель физкультуры. - Как дела?

- Плохо, - сказал я.

- Вам надо будет пройтись от окна к дивану, - дружелюбно сказал пом по актерам, будто не замечая моей реплики, и ласково оглядел мою жену. - У дивана остановиться, посмотреть в камеру и сказать, кто вы и что вы.

- И все? - удивился я.

- Да. - Владислав Анатольевич тоже немного удивился. - А что еще?

И он опять ласково посмотрел на Марину. Мне показалось, что еще немного и он забежит сзади, чтобы оценить, как она выглядит и с этой стороны.

- Потом фон К. проработает отснятый материал и выберет нужный ему типаж.

- А это у вас настоящие чеченцы? - вдруг спросил я.

- Настоящие, - гордо отвечал Владислав Анатольевич. - Это группа кабардинских актеров из ГИТИСа.

- Всех немедленно депортировать, - неожиданно сказал я. Причем более всего неожиданно для самого себя.

Видимо, такую реакцию дали раннее вставание, гонка на такси на другой конец города и бесцеремонное разглядывание кабардинскими артистами моей жены, так как ответственно заявляю, что шовинизм, тем более великодержавный, мне абсолютно не свойственен. Пом по актерам поперхнулся и застыл, а все бойцы в зеленых повязках немедленно ко мне повернулись, просто онемев от такой наглости. Довольный произведенным впечатлением и, по правде говоря, несколько устыдившись, да и струсив, я отошел к окну и стал ждать своей очереди.

Все было предельно буднично. За окнами сквозь сочную июльскую листву просвечивало солнце. Молодые люди и девушки за моей спиной пересекали комнату по диагонали и, повернувшись к камере, кто развязно, а кто дрожащим от волнения голосом коротко рассказывал о себе. Довольно скоро маленькая женщина за столом, видимо, возглавлявшая все мероприятие, назвала мою фамилию.

Я вдруг тоже заволновался и, стараясь подражать походке виденных мной по телевизору манекенщиков, под неодобрительные взгляды “бойцов” пеликаном прошелся по залу, у дивана повернулся и со всем дружелюбием, на которое был способен, глядя в камеру, представился.

- А род занятий?.. - подсказала маленькая женщина из-за стола. - Род занятий скажите…

- Писатель, - нагло заявил я.

- Спасибо, - как мне показалось, с любопытством сказала маленькая женщина, и красная лампочка, до той поры горевшая на камере, погасла. - Мы вам позвоним. - Она подумала и добавила: - Если что.

Я был разочарован:

- И все?!

Владислав Анатольевич посмотрел на меня уже с беспокойством:

- А что еще? Вам позвонят.

Два рослых “бойца”, с неудовольствием на меня глядя, подошли поближе.

“И зачем я сказал свой домашний телефон? - подумал я. - Мог бы дать рабочий”. И, показав глазами на портрет Че Гевары на стене (а может, это был Хосе Марти?.. Если честно, я плохо разбираюсь в этом), я улыбнулся. Как мог приятнее улыбнулся и поднял вверх большой палец.

Наивные дети гор заулыбались в ответ.

На улице я устроил Марине небольшой скандал.

- Зачем ты меня сюда привела?! Чуть свет разбудила, потом пришлось брать такси, - ругался я, стоя в тихом и пустом переулке, а она лишь изредка виновато вздыхала и пыталась взять меня за руку. - Зачем мне все это?! На такси - восемьдесят рублей. Обратно - еще столько же! Мне писать надо, ты же знаешь!.. Все заняты своим делом, даже кабардинцы!.. Один я болтаюсь, как говно в проруби!..

Жена успокаивала меня, как могла, говоря, что сама не знала, что так будет.

- Вот, например, у двоюродного брата режиссера фон К., тоже знаменитого режиссера - фон М. (правда, он в отличие от брата не любит немецкую приставку “фон” и редко ее употребляет), целый отреставрированный особняк в старой Москве, - говорила она. - Я слышала, что многие пробы проходят там, и, говорят, все очень значительно и прилично. Есть и пальмы, и охрана.

- То фон М., а то фон К.! - уже смягчаясь, сказал я. - Особняк в старой Москве… Надо было знать - это же совершенно разные люди!

В переулке было пусто. Как я уже говорил, сочная летняя листва на тополях чуть шевелилась под слабым ветром. Чувствовалась приближающаяся жара. Темно-красный кирпич дома, где располагался “Фонд авторского кино”, усиливал ощущение.

- Пойдем в “Макдоналдс”, - примирительно сказала жена. - В кои-то веки оказались днем в городе, давай погуляем.

И знаете, конечно, это к делу не относится, но мы очень неплохо провели остаток дня. Сначала час просидели в “Макдоналдсе” (Марина почему-то любит это заведение, говорит, что оно свободное), потом пошли в другое кафе, получше, на Самотеке, оттуда позвонили одной знакомой, она недалеко живет, и напросились в гости. Пешком отправились к этой Даше, по пути купили вина, болтали с ней до позднего вечера, потом смотрели по видаку замечательный феллиниевский фильм про клоунов, говорили о книгах, пили вино, остались ночевать, и на следующее утро я как-то даже и забыл о том, что только вчера пробовался на роль в новом фильме Авдея фон К.