"Михаил Савеличев. Тигр, тигр, светло горящий! [NF]" - читать интересную книгу автора

детства, самом жутком и круто перевернувшем его жизнь.
Он был одним из немногих счастливцев, выживших после катастрофы на
Титане и в своих снах он снова и снова как заевшая пластинка проживал тот
день. Его мать, мама, Катя Малхонски, работала терминальным оператором в
третьей пограничной зоне Титан-сити. Она не была вольнонаемной и, как
офицер-пограничник, не могла позволить себе не выйти на работу по какой-либо
личной причине. Поэтому, когда в школе отменяли занятия из-за перебоев с
водой или карантина, она брала Кирилла с собой. Оставлять его одного в
квартире или на попечении соседок она опасалась и это, в конце-концов, и
спасло ему жизнь.
Тогда занятий в школе не было и поднявшись очень рано утром (первый
рейс в Оранжевую Лошадь прибывал в 6. 50 по местному времени из
Локхид-майн), позавтракав они пошли на причал. Хотя Кирилл не выспался, он
был доволен, что сегодня не надо учиться и он весь день проведет шныряя по
причалу, наблюдая за досмотром и, если мама позволит, примеряя скафандр и
играя в Патруль.
И когда ЭТО случилось и воздух стал стремительно утекать из кабинета,
он был облачен в скафандр не по размеру, что не мешало ему представлять себя
героем сериала "Внеземелье" генералом Пауэллом и разносить из воображаемого
бластера инопланетных злодеев. У Кати Малхонски было совсем немного времени,
от силы секунд десять, чтобы успеть загерметизировать скафандр и подключить
кислород. Она это успела, а Кирилл сначала даже не понял, что происходит.
Ему показалось, что его мама, до это покойно сидящая за терминалом и
снимавшая с него информацию, вдруг решила поиграть с ним и, очень ловко
перемахнув через стол (он не ожидал от мамы такого акробатического трюка),
она повалила его на пол и начала манипулировать с гермошлемом. Взвыв от
восторга, "генерал Пауэлл" начал героически отбиваться от коварного
инопланетянина, нанося ему меткие удары руками и ногами, сжигая из бластера
и стараясь дотянуться до легендарного "крокодильего" ножа, что бы точным
ударом окончательно повергнуть злодея. На лице злодея, которого так удачно
изображала мама, читалось отчаяние, страх и злость. Она что-то кричала, но
Кирилл не слышал ее. Все заглушал какой-то странный рев. Он ощущал, как пол
под его спиной вибрирует и ему вдруг стало страшно. Катя все-таки справилась
со своей задачей и Кириллу в лицо ударил холодный ветер. Перед глазами все
поплыло и он потерял сознание.
Было ли у него чувство вины? Да, наверное. Хотя разумом он понимал, что
ни в чем не виноват, да и не может быть виноватым, и что у Кати Малхонски не
было абсолютно никаких шансов- автоматика пограничных куполов, а так же всех
остальных сооружений Оранжевой Лошади, как оказалось, совершенно не была
рассчитана на такой катаклизм - системы герметизации сдохли в первые же
секунды катастрофы, а вручную загерметизировать отсеки люди не успели. Даже,
если случайно имелся второй скафандр, она его просто не успела бы надеть, но
в душе он носил вину. Вину за то, что они так плохо попрощались, что в
последние секунды ее жизни он добавил ей столько страха к тому ужасу,
который она несомненно испытывала. Так, сильно привязанный к матери ребенок
при разлуке считает, что это он заставил маму уехать своим плохим
поведением, грязными руками и рваными штанами и молит Бога, что он
исправиться, лишь бы она вернулась.
Но ее уже ничем не вернешь. Кирилл себя утешал тем, что рано или поздно
она бы все равно умерла, ведь категория вечности не применима к человеческой