"Владимир Савченко. Эссе об отце и дяде (историческая повесть с вкраплениями фантастики)" - читать интересную книгу автора

Красной Звезды. И в разгромном 41-м орденами не кидались - как в победные
годы потом.
В наградном листе написано "За образцовое выполнение заданий
командования."

Из той же главы:

"...Незадолго до его кончины ездили мы с ним на его родину в Мироновку,
к двоюродному брату Егору Степановичу Кривошеину. Когда сидели в избе,
выпивали по случаю встречи, примчался внучонок деда Егора:
- Деда, а в Овечьей балке, где плотину ставят, шкилет из глины вырыли!
- В Овечьей? - переспросил батя. Старики переглянулись. - А ну пошли
посмотрим...
Толпа рабочих и любопытствующих расступилась, давая дорогу двум грузно
шагавшим дедам. Серые трухлявые кости были сложены кучей. Отец потыкал
палкой череп - тот перевернулся, показал дыру над правым виском.
- Моя! - батя победно поглядел на Егора Степановича. - А ты, значит,
промазал, руки тряслись?
- Почем ты знаешь, что твоя?! - оскорбленно задрал бороду, тот.
- Ну, разве забыл? Он ведь в село возвращался. Я по правую сторону
дороги лежал, ты - по левую... - и батя для убедительности вычертил палкой
на глине схему.
- Это чьи же останки, старики? - строго спросил моложавый прораб в
щегольском комбинезоне.
- Есаула, - сощурившись, объяснил батя. - В первую революцию уральские
казачки в нашем селе квартировали - так это ихний есаул. Ты уж милицию не
тревожь, сынок. Замнем за давностью лет."

Уточнения: не в Мироновку, а в Романовку, село в заволжской части
Саратовской области (территория бывшей АССР Немцев Поволжья... хотя там
украинцев и русских жило куда больше, чем немцев.). Это было в 56-м и без
меня, я как раз заканчивал энергетический институт.
Двоюродного брата и дружка юности звали Василий Степанович Савченко.
А в остальном все так. Потом было прислана официальная бумага, не то
протокол, не то акт, из Романовского сельсовета. Она у меня хранится.

... Это было в 1905 или в 1906 году. Им с братом, Ваньке да Ваське,
было в ту пору по 15-16. Это был первый покойник на батином счету. К
середине века после участия во всех революциях и войнах (кроме финской -
сидел) их у него набралось, наверно, на "персональное кладбище", как
выражаются в Техасе. И в основном, по-честному: не он бы, так его. Логика
боя, логика войны: выживает убивший первым.
Но были и иные. И один случай, я так понимаю, особенно жег его
крестьянскую память.

2.

Целиком и окончательно я узнал эту историю через много лет после его
смерти. От своего двоюродного брата Ивана Григорьича, сына того дяди Гриши,
что родителю моему был за отца. До этого знал чуть-чуть, что между братьями