"Владимир Савченко. Отступник: драма Федора Раскольникова" - читать интересную книгу автора

произвел на тебя впечатления?
- Нет, впечатление он произвел, но, видишь ли, я представлял его себе
другим.
- Каким?
- Не могу сказать. Надо подумать.
- В своих статьях он более убедителен, чем в живой речи?
- Нет, этого не скажу. Речь его как раз и производит впечатление.
Говорит вещи известные или, напротив, спорные, а увлекает, и не сразу
сообразишь - чем, ему не просто возразить. Знаешь, сегодня Каменев сказал
мне о нем удивительную вещь. Меня это так поразило, что я даже не знаю, как
к этому отнестись. Он сказал, что сила Ленина - не в творческой способности
его ума, а в воле и фантастической самонадеянности. Может быть, он прав?
- Не знаю, что тебе наврал Каменев, а только в споре с Лениным сегодня
Лев Борисович имел бледный вид.
- Тебе так показалось? А мне так кажется, что, на против, Ленину было
не по себе, он не знал, что ответить Каменеву на некоторые вопросы.
Например, на обвинение в бланкизме...
- Ох, Федор, ты переоцениваешь своего старого приятеля. Увидишь, как
разделается с ним Ильич в ближайшие дни на заседаниях в ЦК, а то и на
страницах "Правды". Разномыслия в партии Ленин не потерпит. Тебе еще
придется выбирать между Лениным и своим старым другом, за которым никого не
будет, вот увидишь. Никого.
- Да, это очень может быть, - согласился Федор.
Некоторое время шли молча. Александр надулся, недовольный братом.
Федор сосредоточенно обдумывал свое. Потом Федор спросил:
- Скажи-ка мне вот что, Саша. Я никогда тебя об этом не спрашивал. А,
наверное, давно следовало бы. Чего ты, лично ты, Александр Ильин, ждешь от
революции?
- Для себя? Ничего, - не задумываясь, ответил Александр. - Как и ты,
полагаю.
- Так. Но ты все-таки подумай и скажи: что она тебе может дать? Зачем
она тебе?
- Лично мне ничего не нужно. Все, что мне нужно, я получил:
образование, запросы, какие-никакие способности эти запросы удовлетворять.
Но, наверное, дело не в том, что она может что-то дать? Ну, не знаю. А ты
чего ждешь от революции?
Федор пожал плечами.
- Чего бы я больше всего теперь хотел, - сказал он, - так это скинуть
с себя военную форму и вернуться к Венгерову в университет, засесть за свою
библиографию. Знаешь, мне часто стал сниться в последнее время один и тот
же сон: я бегу в университет и страшно волнуюсь, что опаздываю, что
Венгеров не дождется меня и уйдет, а у меня готова для передачи ему толстая
папка разных справок о писателях Екатерининской эпохи. А тут война...
Так-то, брат. Пока идет эта война, к Венгерову мне не вернуться. Может,
революция покончит с войной? Похоже, что революция нужна нам с тобой, брат,
для того, чтобы кончилась эта война. Вместе с самой революцией... Однако
прибавим шагу.
Начинался дождь, они подняли воротники шинелей, зашагали быстрее,
отворачивая лица от порывов пронизывающего ледяного ветра, задувавшего с
Невы.