"Владимир Савченко. За перевалом (научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

воздухе; они заметны только тем, что преломляют свет: прогибаются закатные
радуги, пляшет зубчатая линия островов на горизонте. Они не с добром.
- Ксена, скорей вниз!
Э, да их много: воздух вокруг колышется, искривляются линии и
перспектива. Неспроста они, не любящие яркого света, поднялись из моря. "Да,
неспроста, - ответливо воспринимает он их мысли. - Тебе пришел конец,
млекопитающее. А ту предательницу мы уже уничтожили. Все наше останется
здесь".
...И самое бредовое, самое подлое, что приходящее от них не видишь, не
слышишь - вспоминаешь, как то, что достоверно знал, только запамятовал. Или
еще хуже: заблуждался, а теперь понял. Озарило. Понял, что ему конец, что ту
уничтожили, понял, как решение головоломки, и чуть ли не рад.
Подлецы. Подлецы и подлецы! Приходящему извне психика сопротивляется. А
от них - будто выношенное свое.
Но он это знает, уже учен. И не думает сдаваться. "Чепуха, ничего вы
мне не сделаете, Высшие Простейшие или как там вас! - мыслями отбивается он
от навязанных ему мыслей. - Я знаю, вы не умеете ничего делать в воздухе -
только в воде. Здесь вы бессильны". А сам энергичней загребает крыльями,
чтобы вырваться из окружения. "О, ты ошибаешься, млекопитающее! (И он уже
понял, что ошибается.) Мы не умеем созидать в воздушной среде. Нам это ни к
чему. Но разрушать гораздо проще, чем созидать. Это мы сумеем..."
- Разрушать проще, чем созидать, куда проще! говорит он Нимайеру; у
того мрачно освещенное снизу лицо на фоне тьмы. - Один безумец может
натворить столько бед, что и миллионы умников не поправят.
Над ними тусклые звезды в пыльном небе. Новые звезды? Нет, те ярче,
обильнее. А есть и совсем не такие, немерцающие, сверкают всеми красками в
пустоте.
...И мордочка Мими с умильно вытянутыми, просящими губами освещена
закатом - не тем, багровым, пустынным. А какой тот? И какие звезды - те?
...И у дикарей, которые настигали его, были морды Мими - только
искажены яростью, азартом погони.

- Ксена, вниз! - кричит он, работая крыльями. - Они напали на нас!
Сообщи на спутник связи, на корабль...
И с непонятной беспечностью отзывается в шлеме ее голос:
- Хорошо, Дан! Хорошо, милый! Здесь так славно...
"Выше, Дан! Выше, млекопитающее! - издеваются в мозгу бесцветные
мысли. - К самым звездам. Вы ведь так стремитесь к звездам. С высоты удобней
падать. И не волнуйся за свою самочку, с ней все будет хорошо".
Мимолетное сознание просчета: не вверх надо было вырываться, повинуясь
инстинкту, а вниз, к почве. Но мускулы уже подчинились чужой воле; да не
чужой, - он убежден теперь - вверх надо!.. Остров стоянки виден малым
светлым пятнышком, Ксена, кружащая внизу, - многоцветная бабочка в лучах
заката...

Но почему - Дан? Он Берн, Альфред Берн, профессор биологии,
действительный член академии, и прочая, и прочая... Почему так душно? Кто
водит его руками?
"Вот и все, млекопитающее, - понимает он, как непреложную истину, чужие
мысли. - Тебе осталось жить пятнадцать секунд". Руки будто набиты ватой,