"Капо Юрий, море и фея Калипсо" - читать интересную книгу автора (Сергеев Слава)

5. Алитет уходит в горы

Как выяснилось, я была недалека от истины.

Не буду вас утомлять описанием красот горной дороги, прелестей езды на хорошей машине с первоклассным водителем, почему-то изъяснявшимся только по фене, и снова необыкновенной красоты открывавшихся по сторонам горных пейзажей. Кто бывал на побережье между Сочи и Новороссийском, тот поймет, о чем я. У меня даже остались совершенно чудесные фотографии, так как раза три мы останавливались, потому что Каштанов вылезал и делал снимки.

Но на вопрос: “зачем мы ему?” - ответ, как всегда, был. Это мы с Каштановым или Наташа Д., как люди искусства, можем поступать нелогично, а в поступках таких людей, как Юрий К., всегда есть своя железная логика. Даже когда ее с первого взгляда нет.

Применяя метод исторической реконструкции, выслушав по прибытии рассказ Наташи Д. (его я перескажу чуть ниже), а также анализируя последующие события, я поняла следующее.

Отбесновавшись в стиле “хард-рок” весь вечер и ночь предыдущего дня, а также следующее утро и следующий день и так ничего и не получив, Юрий К., по-видимому, на время вернулся в разум и предпринял робкую попытку самоанализа и собственного спасения. Он, наконец-то, задал себе естественный вопрос: “зачем мне все это?” - и впервые оглянулся вокруг. А поскольку вокруг, ввиду сельской местности, кроме обслуги и дам собственной охраны, ничего приличного не было, он вспомнил обо мне. А может быть, эту мысль ему предложил его зам - для некоторого приведения в чувство окончательно оторвавшейся от реальности Наташи Д. Не знаю. Неважно.

Впрочем, фотограф Каштанов мои соображения отверг, выдвинув собственную версию о том, что Юрию К.- де “тоже надо с кем-то общаться” и что он “просто соскучился по человеческому обществу”. Мне эти соображения кажутся весьма сомнительными, но я привожу их из чувства справедливости, чтобы были представлены разные точки зрения. Разговаривая, мы незаметно проехали КПП какого-то закрытого забором санатория и потому несколько нервно поздоровались с выбежавшими нас встречать Наташей Д., подругой Светой и замом Юрия К. по связям с общественностью.

Что было дальше, я почему-то помню не очень хорошо. Сначала нам показали наш номер, потом мы прошлись по территории, которая как две капли воды напоминала аналогичные места нашей области, только вместо среднерусских елок по сторонам дорожек и уединенных скамеек торчали какие-то южные вечнозеленые кусты, потом скромно закусили, чем Бог послал, в небольшой столовой в западном крыле основного корпуса. Бог послал нам в тот день меню обычного бизнес-ланча в любом городском кафе, и поэтому я не буду вас утомлять перечислением блюд, но про себя отметила этот верный признак общего похолодания. Юрия К. нигде не было видно, и мы, памятуя о преподанном нам в Сочи принципе “ничего-не-делай-сам-если-тебя-не-просят” (китайском, как я узнала позднее), мирно отправились на пляж, где и пролежали в тихом одиночестве последующие два часа. (Девчонки тоже куда-то исчезли.)

Основные события, как всегда, стали происходить вечером.

Сцена “дежа вю”: мы с Каштановым, помахивая полотенцами, поднимаемся по лестнице в наш куда более скромный, чем в “Мэдисон”, номерок (вероятно, обычно там останавливались какие-нибудь советники или референты персон второго ряда), и тут на нашем пути оказывается зам. Типа “мы случайно встретились на лестнице”.

- Позвольте вас на минутку? - интеллигентно обращается он ко мне, при этом изображая приятное удивление нашей встречей, и, отведя меня в сторону, несколько витиевато излагает довольно длинный текст, суть которого сводится к следующему.

Генеральный директор “Русских механических заводов” компании “Громада” Юрий Анатольевич К., разочаровавшись и обломавшись на жестокосердной Наташе Д., вчера вечером довольно, гм, неожиданно вдруг вспомнил обо мне (цитата) и решил пригласить меня в этот “пансионат”, как … гм, “реальную альтернативу происходящему” (цитата). Все это довольно неожиданно и странно, но… лично он, как зам председателя совета директоров ОАО по связям с общественностью, одобряет решение и выбор своего патрона. - Зачем взрослому человеку эти разрисованные куклы?.. - тонкая улыбка. - Разумеется, - добавил этот гад, - вы можете отказаться. Все мы современные люди и понимаем, как сложна нынешняя жизнь… - вопросительный взгляд, пауза. Итак, what is your opinion about it? - с корректной улыбкой заключил он.

И тут я, признаться, немного ох…ла. Извините, но по-другому не скажешь. Знаете, я, конечно, не девочка и довольно давно работаю в модельном бизнесе, так что в принципе меня такими предложениями не удивишь. Но чтобы “снимали” меня, да так откровенно - вот это впервые. Может быть, конечно, главное тут в том, что на фоне моделей я недостаточно хороша, может, уже не очень молода, может, люди сами видят, что я не соглашусь, но мне кажется, что это как-то не принято в нашем деле - так напрямую снимать творческих работников, понимаете?..

- Подумайте, - видя мое замешательство, деликатно сказал пиар-директор. Мой номер - и он продиктовал. - Или я сам вам позвоню…

Немного отдышавшись, я поднялась на наш этаж. (Конечно, надо было дать ему по морде, но, понимаете, сработал эффект неожиданности). Каштанов ждал меня в номере, и глаза его были как тарелки.

- Что случилось? - свистящим шепотом спросил он.

- Меня только что пытались снять, - нервно засмеявшись, отвечала я и элегантно бросила полотенце на постель.

- Зам?.. - после паузы удивленно спросил Каштанов.

- Почему зам?.. - игриво прячась в ванной, сказала я. - Не зам, а сам…

Тут Каштанов выдержал вторую паузу. Когда она несколько затянулась, я выглянула из ванной и обнаружила его потерянно стоящим у окна. Если бы я не знала асексуального Каштанова так давно, то я бы сказала, что он ревнует. Но поскольку я знаю Каштанова давно и понимаю, что такие чувства ему так же недоступны, как, наверное, любовь недоступна его фотоаппарату “Кodak”, я скажу, что он растерялся. “- Как ?! - читала я на его меняющемся лице. - Этот монтажный столик, эту подставку для губной помады, которую я знаю столько лет, этого-верного-товарища-но-не-более-того кто-то снимает, и не просто “кто-то”, а известный своими куртуазными похождениями и количеством погубленных душ железный дровосек нашей области Юрий К.?! Этого не может быть!..” - фотограф Каштанов снова неуверенно усмехнулся.

- Шутишь? - с надеждой спросил он.

Граждане, это был миг моего торжества, хотя и несколько неожиданный. Если существует на свете хоть какая-то связь причин и следствий, то не знаю кто как, а возможно лично я приехала в город Сочи именно за этим. Я прикрыла дверь в ванную, но не полностью, а оставив маленькую щелочку, чтобы было удобнее наблюдать за подопытным кроликом Каштановым, и сквозь эту щелочку радостно сказала: “Нет!”.

Сделав это краткое заявление, я включила воду и принялась причесываться.

- Все же хорошо, - думала я, - что я не дала заму по морде. На шум сбежался бы народ, и я бы уже не смогла так хорошо приколоться. Хорошо вообще - в плане тренировки инстинкта самосохранения, и хорошо в частности - отвергни я сразу предложение юриного пиарщика и устрой скандал, я не успела бы насладиться выражением смятения, растерянности и, пожалуй, переоценки некоторых ценностей, как утренняя заря, трепетавших на лице фотографа Каштанова. Пробыв в ванной несколько дольше, чем это предполагал сценарий, я весело выпорхнула в номер. Каштанов делал вид, что протирает фланелевой тряпочкой объектив для ночной съемки. Когда он заговорил со мной, я удивилась, так как никогда бы не подумала, что у фотографа Каштанова тенор…

- Ты серьезно?!.. - повторил он.

- Каштанов, - вместо ответа сказала я, - у тебя какая машина? Девятка или восьмерка?

- Восьмерка, - удивился Каштанов, - а что?

- Ничего, - весело сказала я, - хочешь я тебе “мерседес” куплю? Хотя бы подержанный.

Рука с фланелевой тряпочкой задвигалась быстрее.

- А Наталья? - спросил Каштанов.

- Ей дали отставку, - сказала я, с размаху падая на диван и болтая в воздухе ногами. - Собирай вещи, Андрюша, мы с Юрочкой завтра утром улетаем на Мальдивские острова и берем тебя с собой. Я поставила это непременным условием, и Юрий Анатольевич решили тебя усыновить. А то туда иначе не пустят. У англичан с этим строго! У нас-то постоянный “шенген”, но как же ты?!

Мы некоторое время помолчали. Каштанов, не заметив последней шутки, наконец протер объектив для ночной съемки и взялся за дневной. Пауза длилась.

- Ну… и что думаешь?.. - наконец сказал он, и его тенор был близок к дисканту.

- Я согласна, - отвечала я, оживленно листая какой-то журнал, и искоса посмотрела на фотографа Каштанова.

Каштанов положил объектив на кровать и правильно сделал - вещь дорогая - потому что руки его тряслись.

- А… - сказал он и замолчал. Потом растерянно добавил: - ну, да…

С другой стороны, что еще могут сказать мужчины в подобной ситуации?

Короче, товарищи, пусть недолго - полчаса, пока я не призналась, жалко же старого друга и коллегу, я торжествовала. Каштанов вел себя очень неровно, но после первого шока взял себя в руки и уже минут через 10 начал пусть криво, но улыбаться. Молодец!.. Даже пошутил, что ему будет трудно найти другого такого сотрудника. Зачем-то начал собирать вещи. Когда я призналась в обмане, он долго молчал, потом, глядя в окно, чему-то вздохнул и, не оборачиваясь, бросил: - ну, ты даешь…

И в его голосе вместе с облегчением мне почудилось разочарование.

(Вот и пойми мужчин после этого!)…