"Владимир Савченко. С ним надо по-хорошему" - читать интересную книгу автора

Старшая сестра очаровательно улыбнулась. "Пришелец" тоже улыбнулся,
завороженно глядя на нее, поднялся с кресла. Санитары придвинулись к нему
на шаг.
- Прибыл вербовать желающих переселиться в юпитерианский музей-виварий
на Ганимеде среди наших... э-э... жильцов. Куда бы нам его определить для
начала, как вы думаете?
- Может быть, в четырнадцатую? - задумчиво сказала Жанна Борисовна.
- А кто там?
- Юлий Цезарь, Райкин и Иосиф Виссарионович. И две свободных койки.
- Что ж, согласен: в четырнадцатую.
- Какая фактура! Какая фемина!.. - глубоким голосом заговорил пациент,
увлеченно глядя на старшую сестру. - Жанна Борисовна! Ваши плечи, ваши
глаза, ваши волосы, ваш голос и улыбка... не могут не свести с ума. Нет,
вам просто необходимо лететь с нами! Вы приобретете куда больше, нежели
потеряете здесь, - столько поклонников! И не только в земном секторе
музея. Вы будете блистать и пленять, покорять и разбивать сердца... вы
станете там звездой первой величины. Нет, я и слышать не желаю об отказе:
или вы летите с нами, или я остаюсь здесь, презирая свой долг. Решайте
же мою судьбу, великолепнейшая Жанна Борисовна!
Искренние комплименты, даже если они исходят от заведомого психа, не
могут не тронуть. Старшая сестра зарумянилась, глаза ее под очками
заблестели.
- С вами, Шурик, - в тон ответила она, - куда угодно. Хоть на Юпитер,
хоть на Ганимед, хоть... в Туманность Андромеды. (Жанна Борисовна была
начитанная женщина.) Но сейчас прежде всего вам нужно принять вот этот
транквиллизатор... - Она протянула пациенту две таблетки, тот их мгновенно
проглотил. - Затем в ванну, переоденетесь и в палату. И все будет хорошо.
- Разумеется! - Бодро сказал Шурик. - Все уже хорошо. Итак, до
полуночи! - и удалился в сопровождении санитаров - высокий, красивый,
значительный.
Жанна Борисовна поглядела ему вслед, вздохнула:
- А все водка!..
Михаил Терентьевич ничего не сказал, только откинулся в кресле и шумно
выдохнул воздух. Беседы с пациентами нешаблонного, трудно предсказуемого
поведения всегда стоили ему немалых нервов.


6.


На исходе двенадцатого часа ночи, когда в клинике все успокоилось, а
дежурный врач коротал время за разгадыванием кроссворда и слушанием
приемника, дверь кабинета открылась, вошел Шурик. Он был в застиранной
полосатой пижаме, явно тесной и короткой для него, и в шлепанцах.
Михаил Терентьевич поднял на него глаза, неприятно пораженный. "Это кто
же палату оставил на ночь незапертой? Жанночка, черт бы ее!.."
- А, Александр Александрович! - сказал он, откладывая журнал. - Ну, как
вы там, в четырнадцатой освоились? Познакомились с коллегами? Правда,
интересные люди?
- Не слишком.